Поиск по творчеству и критике
Cлово "LANGE"
Входимость: 2. Размер: 134кб.
Входимость: 2. Размер: 97кб.
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 174кб.
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 134кб.
Часть текста: в «Литературной газете» 23 ноября 1932 года и таким образом завершило целую серию мандельштамовских публикаций этого года. По-видимому, свою роль при публикации сыграло и то обстоятельство, что один из героев стихотворения — Гете, столетие со дня смерти которого широко отмечалось в СССР в 1932 году [274]. Исследователи, касавшиеся HP, высказывали предположение, что это стихотворение представляет собой кульминацию немецкой темы у Мандельштама [275], но в силу неизученности самой немецкой темы они не выделяли того, что, собственно, кульминируется. Кульминационность выражается не столько в самом факте прямого обращения к немецкой речи и литературе, для Мандельштама не уникальном (ср. обращения к армянской и итальянской речи), сколько в том, что в HP, как ни в каком другом стихотворении, пересеклись и переплелись почти все мотивы, наработанные Мандельштамом в рамках немецкой темы. Если в других стихотворениях нам, как правило, приходилось «вылавливать» немецкие мотивы из обшей сюжетно-метафорической канвы стихотворения, то в HP Мандельштам само название выдвигает немецкий элемент на первый план. Для адекватного понимания HP требуется не только изучение и подключение к разбору стихотворения всех немецких мотивов поэта, но и обсуждение ближайшего контекстуального окружения стихотворения. В предыдущей главе нами было показано, что произведения Гете — одного из персонажей HP — оказываются не только главным объектом самопроекций и идентификаций, но и связующим центром «немецких» аллюзий в стихотворениях 1931–1932 годов. Однако этим контекстуальное окружение HP не исчерпывается. Помимо армянских впечатлений обращению Мандельштама к немецкой речи и поэзии предшествовали его поэтические...
Входимость: 2. Размер: 97кб.
Часть текста: взрыв» (математик бы сказал: «семантическая бифуркация») эксплицируется (выводится на поверхность) в конце фразы: «...и он у нас в крови», но это совершенно не обязательно, и в массе других случаев подобная экспликация в текстах М не имеет места. Чуть подробнее об этой ситуации см. в п. 1.2.2.1. 532 Об этой технике говорилось в п. 1.3.3. 533 В стихотворении «Не сравнивай, живущий несравним...». 534 Жолковский А. Клавишные прогулки без подорожной // Сохрани мою речь.: Сб. ст. Вып. 3/1. М., 2000. С. 168. 535 В данном случае, идишских. Смещенная семантика лексем «ласка», «ласковый» взята М из идиша, с меньшей вероятностью - из украинского (в оба эти языка она импортирована из польского). См. подробнее в Приложении. 536 См. еще об этом в монографии [200], п. 1.5.0. Но эта идея А. Жолковского, кажется, помогает объяснить странную частотность лексемы «ласка» и её производных в текстах М. 537 Культурные скрипты (по А. Вежбицкой) - это зафиксированные в языке «общеизвестные и обычно неоспариваемые мнения о том, что хорошо и что плохо и что можно и чего нельзя». 538 Этим списком я пытаюсь сделать «пунктирный» абрис «несущих конструкций» М-ЯКМ, сознательно «перемешивая», например, «пространственные» и «психо-морально-этические» концепты, как бы следуя в этом Мандельштаму, в ЯКМ которого все, с первого взгляда, «несмешиваемые» концепты, на самом деле, сильнейшим образом связаны. Достаточно одного пассажа из ЕМ про «страх»: «...он координата времени и пространства» или формулировки отношения М к симфонии Шостаковича в письме Кузину (март 1937): «Не приемлю. Не мысль. Не математика. Не добро». 539 В ЯКМ...
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: кульминацией немецкой темы у Мандельштама является стихотворение «К немецкой речи» — уникальное в целом ряде отношений. Вникнем сначала в историю его текста. Первоначальной «стадией» стихотворения стал сонет «Христиан Клейст», написанный 8 августа 1932 года. Сохранились две версии сонета — автограф черновика 225 и список беловика от 8 августа 1932 года, подаренный на память князю А.В. Звенигородскому с авторским обещанием — кстати сказать, выполненным — больше никому эти стихи не дарить. Черновик примечателен не только следами интенсивной правки (о чем ниже), но и наличием эпиграфа, попавшего позднее в окончательный текст. Эпиграф — это начальное четверостишие из стихотворения Эвальда Кристиана Клейста «Дифирамбы» 226 : Freund! Versaeme nicht zu leben: Denn die Jahre fliehn, Und es wird der Saft der Reben Uns nicht lange gluehn! Или, в подстрочном переводе: «Друг! Не упусти (в суете) саму жизнь, / Ведь года летят, / И сок винограда / Недолго еще будет нас горячить!» Под эпиграфом — имя и даты жизни автора: Ewald Christian Kleist (1715—1759). Даты жизни были в какой-то момент вынесены и в подзаголовок черновика, но в конце концов там зачеркнуты. Чтобы лучше представлять себе ход работы над сонетом, приведем сначала текст его беловика: ХРИСТИАН КЛЕЙСТ Есть между нами похвала без лести, И дружба есть в упор, без фарисейства, Поучимся ж серьезности и чести У стихотворца Христиана Клейста. Еще во Франкфурте купцы зевали, Еще о Гете не было известий, Слагались гимны, кони гарцевали И княжества топталися на месте. Война — как плющ в беседке шоколадной, Пока еще не увидала Рейна Косматая казацкая папаха. И прямо со страницы альманаха Он в бой сошел и умер так же складно, Как пел рябину с кружкой мозельвейна. По сравнению с этим текстом разночтения в...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: я обязан ей бессрочно. Есть между нами похвала без лести И дружба есть в упор, без фарисейства — Поучимся ж серьезности и чести На западе у чуждого семейства. Поэзия, тебе полезны грозы! Я вспоминаю немца— офицера, И за эфес его цеплялись розы, И на губах его была Церера... Еще во Франкфурте отцы зевали, Еще о Гете не было известий, Слагались гимны, кони гарцевали И, словно буквы, прыгали на месте. Скажите мне, друзья, в какой Валгалле Мы вместе с вами щелкали орехи, Какой свободой вы располагали, Какие вы поставили мне вехи. И прямо со страницы альманаха, От новизны его первостатейной, Сбегали в гроб ступеньками, без страха, Как в погребок за кружкой мозельвейна. Чужая речь мне будет оболочкой, И много прежде, чем я смел родиться, Я буквой был, был виноградной строчкой, Я книгой был, которая вам снится. Когда я спал без облика и склада, Я дружбой был, как выстрелом, разбужен. Бог Нахтигаль, дай мне судьбу Пилада Иль вырви мне язык — он мне не нужен. Бог Нахтигаль, меня еще вербуют Для новых чум, для семилетних боен. Звук сузился, слова шипят, бунтуют, Но ты живешь, и я с тобой спокоен. 8— 12 августа 1932 Примечания К немецкой речи (с. 192). — ЛГ, 1932, 23 ноября, с датой «август 1923» и с посвящением Б. С. Кузину. БП, № 169 (по ВС, без посвящения). В качестве первоначальной редакции...
Входимость: 1. Размер: 174кб.
Часть текста: поле» идеологического/философического дискурса. 2 См. на обложке автограф этого текста, записанный Мандельштамом на допросе после ареста в мае 1934. 3 Мандельштам наверняка не подозревал о существовании процедуры пульса ди-нура, но во многом он неосознанно следовал глубинной еврейской традиции, см. подробнее об этом в монографиях [31] и [3, п. 1.2.3]. 4 Ср. показания М на допросе 25.05.1934: «Этот <.. .> пасквиль, — в котором сосредоточены огромной силы социальный яд, политическая ненависть» [6, с. 47]. 5 Происходит из джаhд — букв. араб. ‘напряг, напряжение’. Семантическое поле джиhада в исламской культуре включает, кроме прочего, психологическое состояние «освобождения», «лёгкости», «катарсиса», наступающее в процессе и в результате некоего напряжённого активного действия, в частности, интенсивной внутренней перестройки. 6 Вот, например, заголовок репортажа (сетевая пресса, октябрь 2014) о взятии Донецкого аэропорта отрядом русских ополченцев во главе с полевым командиром Моторолой: «“Большой Джихад” Моторолы». А прямо сейчас (сентябрь 2017) на федеральном телеканале «Россия» «умеренный» политолог (С. Станкевич) говорит о попытке (П. Порошенко) «объявить евроатлантический джихад»; в эфире одной московской FM-радиостанции обсуждается феномен «православного джихадизма», а в эфире другой — ведущий (С. Доренко) заявляет: «Православный шахидизм вот-вот на пороге... Если вы этого не видите, вы “живете, под собою не чуя страны”!» 7 Которые мы здесь применяем как «рабочую метафору», другими словами,...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: тепла; Я все отдам за жизнь — мне так нужна забота, — И спичка серная меня б согреть могла. Взгляни: в моей руке лишь глиняная крынка, И верещанье звезд щекочет слабый слух, Но желтизну травы и теплоту суглинка Нельзя не полюбить сквозь этот жалкий пух. Тихонько гладить шерсть и ворошить солому, Как яблоня зимой, в рогоже голодать, Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому, И шарить в пустоте, и терпеливо ждать. Пусть заговорщики торопятся по снегу 306 Отарою овец, и хрупкий наст скрипит, Кому зима — полынь и горький дым к ночлегу, Кому — крутая соль торжественных обид 307 . О, если бы поднять фонарь на длинной палке, С собакой впереди идти под солью звезд И с петухом в горшке прийти на двор к гадалке. А белый, белый снег до боли очи ест. Реконструкция смысла: Если бы Вы были мужем, а не «...», Мандельштам, ... Вы бы взяли винтовку в руки и пошли сражаться. Марина Цветаева, черновик к статье «Проза поэта» (1926) Всё стихотворение, созданное зимой 1921/1922 — это монолог, обращённый к Николаю Гумилёву, часть «разговора с Колей», который «никогда не прерывался» 3 . Автор (проецируя свои отношения с Гумилёвым на отношения в паре Пушкин — Рылеев) пытается ответить «героям- заговорщикам» на воображаемое обвинение в трусливом неучастии в героических акциях 4 : да, он не человек подвига «на площади», ему слишком дорога жизнь, ему необходима «забота» и «тепло», пусть символические («И спичка серная меня б ...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: не было такой концентрации поэтических имен, как в совокупности стихотворений этих двух лет: Батюшков, Стихи о русской поэзии, К немецкой речи, Ариост, «Не искушай чужих наречий...». И дело не только в обильном перечне великих имен, но в особом отношении лирического субъекта к поэтам как героям его высказывания, что выразилось в самих формах обращения к ним и общения с ними. Это не просто объектные герои или условные (риторические) адресаты, но слушатели и участники разговора («И отвечал мне оплакавший Тасса», «Дай Языкову бутылку», «Скажите мне, друзья», «Рассказывай еще»). Стихотворение «...из знака события само превращается в событие, из литературного факта — в факт жизни» 1 . Однотипным ситуациям непосредственного общения в форме ВСТРЕЧИ-БЕСЕДЫ придан (без утраты их высокого смысла и пиетета) характер бытового и отелесненного 2 взаимодействия. 165 166 Структурное единство усилено тем, что эти стихи объединены Я-поэтом, чем и обусловлена интонация дружеской беседы, ощущение говорящим раскованности и взаимопонимания. Но, помимо приятности самого общения, каждая встреча имеет свою цель и глубинные смыслы, предопределившие выбор и роль собеседников, что мы и попытаемся прояснить, приняв за точку отсчета Я-поэта и ситуацию разговора. Стихи, о которых пойдет речь, входят в пространство лирики с октября 1930 по...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: von dem ich so lange nichts erfahren habe, wird begr't I. W. Goethe. “Itali'nische Reise”* Ходит немец шарманщик с шубертовским лееркастеном – такой неудачник, такой шаромыжник… Осип Мандельштам. “Четвертая проза” После долгого исчезновения нищий Абрам, уходивший куда-то, с утра, наконец, заходил под окнами хат; он распевал псалмы глухим басом, посохом отбивая дробь: сухо беззвучные молньи блистали с оловянного его голубка… Андрей Белый. “Серебряный голубь” Общеизвестно, что Хлебников ввел для себя категорический запрет, прозвучавший клятвой в его рождественской сказке “Снежимочка”: “Клянемся не употреблять иностранных слов!”. И все же в конце жизни, составляя перечень “языков”, им использовавшихся (таких, например, как “заумный язык”, “звукопись”, “словотворчество”, “перевертни” и т. д.), пунктом шестым он пометил “иностранные слова”, а пунктом двадцатым – “тайные”. Закончив классическую гимназию, Хлебников учился в Казанском и Петербургском университетах и значит худо-бедно (при фантастической памяти!) владел древнегреческим, латынью, французским и немецким. В 1912 году Хлебников уговорил М. Матюшина напечатать несколько стихотворений тринадцатилетней девочки, “малороссиянки Милицы”, и – по его же признанию – ему очень нравилось, что юная протеже пылко восклицала в стихах: Французский не буду Учить никогда. В немецкую книгу Не буду смотреть. Мы возьмем лишь один пример из богатого арсенала хлебниковских загадок, строящийся на “тайном” скрещении русского и ненавистного ему и всегда отвергаемого немецкого языка. Тем более что сам поэт указывает на единую, общую жизнь этой...