Поиск по творчеству и критике
Cлово "SILENCE"
Входимость: 4. Размер: 149кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 149кб.
Часть текста: До 1944 мы находим упоминания о поэте и образцы его творчества во французском переводе лишь в очень редких журнальных публикациях. Например, в письме-статье И. Г. Эренбурга «Поэзия революции», вышедшей в 1921 в бельгийском журн. «Signaux de France et de Belgique» (Антверпен). Самым первым пер. О. М. на франц. яз. был неподписанный вариант «Сумерек свободы», в 1922 напечатанный в бельгийском журнале «Lumiere». Есть основания полагать, что автором его является Франц Гелленс (Franz Hellens, наст. фамилия Frederic Van Ermengem) - бельгийский поэт и директор журнала «Signaux», подписавший в том же номере журнала пер. ст-ния С. Есенина, первого в подборке текстов 5 рус. поэтов (Есенина, Маяковского, Эренбурга, Мандельштама и Цветаевой). Гелленс в то время уже был близко знаком с дочерью русского врача Марией Милославской (Marie Miloslavsky), на которой женится в 1925. Это она перевела ст. Эренбурга в 1921 и вполне могла быть соавтором или даже автором перевода «Сумерек свободы». Немного позднее, в 1925, в журн. «Commerce» («Общение»), одним из издателей которого был П. Валери, появилось по-французски ст-ние «1 января 1924 года», работа Елены...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: Целана, Филиппа Жаккотэ, Арсения Тарковского, Иосифа Бродского, Роберта Лоуэлла, Шеймаса Хини, Джеффри Хилла и др. В то время, когда на Западе ценность поэзии была поставлена под сомнение, творчество и судьба О. М., рассказанные его вдовой, стали едва ли не самыми сильными аргументами в ее защиту. Невольно заставляя других поэтов резонировать и как бы примерять на себя его трагическую судьбу, О. М. оказал особенно большое влияние именно на англоязычную поэзию, развивавшуюся, за исключением периодов мировых войн, в атмосфере буржуазного благополучия, граничащего с полусонным самодовольством. Мемуары Н. М. как бы растормошили их, и они обратились к их герою как к первоисточнику поэзии, чего, возможно, никогда бы не сделали, не будь этих мемуаров. Тот же Лоуэлл видел в Мандельштаме-поэте представителя своего времени, обладающего историческим чувством Элиота и амбициями, не меньшими, чем у самого Лоуэлла. Он бросился переводить О. М., но, кроме опубликованных подборок, в архиве сохранилось немалое число и неопубликованных переводов стихов О. М., как и наброски собственных стихов, явно являющихся вариациями тем и мотивов его, Мандельштама, поэзии. Своим «двойником» считал ОМ. и Хилл, один из главных английских поэтов стыка 20 и 21 вв. Быть может, наибольшее влияние О. М. оказал на Хини, которого привлекала к себе сама судьба О. М., героическая и образцовая, в его глазах: «Не было ни одного поэта более литературного, но ни один поэт не был более осведомлен о контракте поэзии с жизнью». Восхищаясь внутренней свободой О. М., он пришел со временем и к более глубокому пониманию его поэзии. Отчасти - через прозу поэта, в особенности, через «Разговор о Данте» - этот «величайший пеан той...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Б. К. Лившиц, Б. Л. Пастернак, Ф. Сологуб и др. Глубокий и разносторонний интерес О. М. к творчеству В., сформировавшийся очень рано, безусловен, его начало относится к сер. 1900-х гг. В личной библиотеке О. М. хранился сб. стихов В. «Романсы без слов» (б. м., б. г.) на франц. языке. По воспоминаниям Н. М., в нач. 1930-х гг. О. М., пытаясь частично восстановить свою библиотеку, приобрел и соч. В. По достоверному мемуарному свидетельству М. М. Карповича, в «парижский» период О. М. читал ему вслух стихотворения В. по-французски и в собств. переводах, тогда же была написана несохранившаяся статья о В. Не исключено, что в Киеве 1.5.1919, в день знакомства с Н. М., О. М. кроме собств. стихотворений читал и верле- новские. По воспоминаниям современника (возможно, легендарным), В. был в числе авторов, чьи стихи О. М. читал вслух в оригинале, находясь в 1938 в лагере «Вторая речка» (Нерлер П. Новые свидетельства о последних днях О. Э. Мандельштама // ЖиТМ. С. 48). Уже в стих. 1908 «В непринужденности творящего обмена...» (одном из первых дошедших мандельшт. текстов) задан риторич. вопрос: «Суровость Тютчева - с ребячеством Верлена - / Скажите - кто бы мог искусно сочетать, / Соединению ...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: кроме зрения, пустого и хищного, с одинаковой жадностью пожирающего любой предмет, любую эпоху. Державин на пороге девятнадцатого столетия нацарапал на грифельной доске несколько стихов, которые могли бы послужить лейтмотивом всего грядущего столетия: Река времен в своем теченьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей. А если что и остается Чрез звуки лиры и трубы, То вечности жерлом пожрется И общей не уйдет судьбы. Здесь на ржавом языке одряхлевшего столетия со всей мощью и проницательностью высказана потаенная мысль грядущего — извлечен из него высший урок, дана его моральная основа. Этот урок — релятивизм, относительность: «а если что и остается» и т. д. Сущность познавательной деятельности девятнадцатого столетия заключается в проэкции. Минувший век не любил говорить о себе от первого лица, но он любил проэцировать себя на экране чужих эпох, и в этом была его жизнь, его движение. Своей бессонной мыслью, как огромным шалым прожектором, он раскатывал по черному небу истории; гигантскими световыми щупальцами шарил в пустоте времен; выхватывал из мрака тот или другой кусок, сжигал его ослепительным блеском исторических законов и равнодушно предоставлял ему снова окунуться в ничтожество, как будто ничего не случилось. И не один прожектор шарил по этому страшному небу: все науки превратились в собственные, отвлеченные и чудовищные, методологии (за исключением математической). Торжество голого метода над познанием по существу было полным и исключительным, — все науки говорили о своем методе откровеннее, охотнее, более одушевленно, нежели о прямой своей деятельности. Метод определяет науку: сколько наук, столько методологий. Наиболее типичная философия: на всем протяжении столетия она предпочитала ограничиваться «введением в философию», вводила и вводила без конца, куда-то заводила и бросала. И...