Поиск по творчеству и критике
Cлово "VOIR"
Входимость: 19. Размер: 149кб.
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 141кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 19. Размер: 149кб.
Часть текста: о поэте и образцы его творчества во французском переводе лишь в очень редких журнальных публикациях. Например, в письме-статье И. Г. Эренбурга «Поэзия революции», вышедшей в 1921 в бельгийском журн. «Signaux de France et de Belgique» (Антверпен). Самым первым пер. О. М. на франц. яз. был неподписанный вариант «Сумерек свободы», в 1922 напечатанный в бельгийском журнале «Lumiere». Есть основания полагать, что автором его является Франц Гелленс (Franz Hellens, наст. фамилия Frederic Van Ermengem) - бельгийский поэт и директор журнала «Signaux», подписавший в том же номере журнала пер. ст-ния С. Есенина, первого в подборке текстов 5 рус. поэтов (Есенина, Маяковского, Эренбурга, Мандельштама и Цветаевой). Гелленс в то время уже был близко знаком с дочерью русского врача Марией Милославской (Marie Miloslavsky), на которой женится в 1925. Это она перевела ст. Эренбурга в 1921 и вполне могла быть соавтором или даже автором перевода «Сумерек свободы». Немного позднее, в 1925, в журн. «Commerce» («Общение»), одним из издателей которого был П. Валери, появилось по-французски ст-ние «1 января 1924 года», работа Елены Александровны Извольской (1897-1974), поэтессы, дружившей с М. И. Цветаевой. В том же журнале в 1930 была опубликована и «Египетская марка» в пер. франц. поэта Жоржа Лэмбура (Georges Limbour) в сотрудничестве с известным русским критиком Д. П. Святополк- Мирским. Первой статьей об О. М....
Входимость: 1. Размер: 66кб.
Часть текста: Я скажу “села” начальнику евреев За его малиновую ласку. Край небритых гор еще неясен, Мелколесья колется щетина, И свежа, как вымытая басня, До оскомины зеленая долина. Я люблю военные бинокли С ростовщическою силой зренья. Две лишь краски в мире не поблекли: В желтой – зависть, в красной – нетерпенье. 26 мая 1931 года (III, 51-52) I. “ПАЛЕСТИНЫ ПЕСНЬ” Только здесь, на земле, а не на небе… Осип Мандельштам Понять смысл текста мы можем лишь уяснив его внутреннюю структуру, не редуцируемую к внетекстовой реальности (биографической, социальной, претекстовой и т. д.). Но один из парадоксов текста заключается в том, что он включает в себя внетекстовую реальность как существеннейшую часть своей внутренней структуры. Без учета этой специфической внетекстовой части текста блокируются любые попытки его интерпретации. Разумеется, речь идет не о том тривиальном обстоятельстве, что важно не только то, о чем пишет поэт, но и то, о чем он не пишет (а отсекаемое при выборе, при его оценке, не менее важно, чем выбираемое). Отсутствовать что-либо в тексте может не менее разнообразными способами, чем присутствовать. Присутствие же невидимыми нитями соединено и содержимо этими формами отсутствия. Не претендуя на полноту и завершенность, мы и займемся реконструкцией, выявлением этих форм отсутствия в мандельштамовской “Канцоне”. Пяст писал об имени у Александра Блока: “…Оно вовсе исчезло из стихотворения, и не отгадывается, не...
Входимость: 1. Размер: 141кб.
Часть текста: поэтесса София Парнок). 4 Об иконичности в структуре поэтического текста см. также: [Жолковский, Щеглов 1996: 77-92]. Приведем отдельные примеры иконичности у Мандельштама. В стихотворении 1937 г. «Как светотени мученик Рембрандт...» мы находим, в частности, следующие строки: «Простишь ли ты меня, великолепный брат / И мастер и отец черно-зеленой теми, - / Но око соколиного пера / И жаркие ларцы у полночи в гареме / Смущают не к добру, смущают без добра / Мехами сумрака взволнованное племя» [Мандельштам О. Э. 1990, I: 238]. Что такое око соколиного пера ? Только ли метафора зоркости, обладание острым зрением (как это отмечается в некоторых комментариях)? Мне бы казалось, что здесь мы сталкиваемся не только и не столько с абстракцией зрения, сколько с изображением предмета - перед нами и в самом деле птичье перо, вернее даже малая его часть, кружок или глазок на пере птицы. Для эмфазы этого чисто зрительного эффекта око и графически, и фонетически удваивается, как бы эхом отражается в слове «с око линого», а напоследок еще и подчеркивается кружочковостью самой графемы о (кстати говоря, в старых букварях именно слово «око» было едва ли не самой устойчивой иллюстрацией буквы «о» в русском алфавите, тогда как сама она могла изображаться с точкой внутри). Но почему перо, глазок на пере оказывается у Мандельштама одним из, так сказать, геральдических признаков живописи Рембрандта? Вообще говоря,...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: “математически-прекрасную законченность” (Бальмонт), на которую постоянно указывает одописец: “углы”, “ось”, “гремучие линии”, “стрелка”. В Серебряном веке часто вспоминали пушкинскую мысль о том, что “вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии”. Эта мысль звучала и в том смысле, что в поэзии вдохновение должно быть таким же точным, как в геометрии. Эта декартова система поэтических координат, располагающихся на осях х и у (“Когда бы грек увидел наши игры”), позволяет двигаться всегда в двух направлениях одновременно. Если грубо: проекция одной и той же линии на одной оси обозначает хулу, на другой – похвалу. Но дело, конечно, совсем не в оценках, а установлении посредством текста каких-то смыслов, способных найти и удержать сам способ поэтического бытия в мире. Да и сама линия – “гремучая”. То есть громовая, гремящая воинской доблестью и великой победой, но и – змееподобная, смертельно опасная. Чуть забегая вперед, еще один пример: когда чтец Яхонтов исполняет Гоголя, у него “рисунок игры – до такой степени четкий и математически строгий, словно он сделан углем” (I, 310). Гранича с дерзостью, по его же словам, в своей похвале “отцу”, “бойцу” и “мудрецу”, Мандельштам находит сравнение: И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца, Какого, не скажу, то выраженье, близясь К которому, к нему, – вдруг узнаешь отца И задыхаешься, почуяв мира близость. (III, 112) Кажется, что эти строки не просто не понятны, но и не могут быть поняты. Но так устроен весь текст, и с этим придется что-то делать. Образ единственного и неповторимого вождя вдруг начинает двоиться, приобретает близнеца, приближаясь к которому, автор узнает (вдруг!) отца и, задыхаясь, с благодарностью чувствует близость мироздания. Но кто этот второй, отеческий близнец? “Не скажу”,...