Поиск по творчеству и критике
Cлово "IMAGINATIVE"
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: биографией (несчастная любовь, скитания, смерть любимой, приступы душевной болезни, нищета, самоубийство), только с 1910-х гг. Н. начал привлекать к себе серьезное исследоват. внимание. Для поэтов-акмеистов посредником в восприятии творчества Н. был И. Ф. Анненский. В его ст. «О современном лиризме» (1909) Н., наряду с А. С. Пушкиным и Т. Г. Шевченко, противопоставлялся рус. поэтам-символистам: если первые «никаких легенд не изображают, но они сами - легенды», то «ни одной легенды не возникнет вокруг современных поэтических имен» (см.: Анненский И. Ф. Книги отражений. М., 1979. С. 361). В его же ст. «Что такое поэзия?» (опубл. в 1911) Н. вместе с Т. Готье и Ш. Бодлером представлен как один из образчиков собират. «идеального поэта» (Там же. С. 201-202). В отличие от своего друга Готье, Н. не вошел в узкий круг авторов, чье творчество Н. С. Гумилёв провозгласил наиб. близким акмеистам, но подспудное пропагандирование Анненским творчества Н., вероятно, не прошло мимо внимания его учеников. Так, М. Ф. Ларионов в письме к Г. П. Струве от 22.10.1952 вспоминал о пребывании Гумилева в Париже в 1917: «Половина наших разговоров проходила об Анненском и о Жераре де Нервале» (см.: Струве Г. П. Из моего архива // Мосты. 1970. № 15. С. 406). На этом основании Струве писал о влиянии Н. на позднее творчество Гумилёва (см.: Он же. Творч. путь Гумилёва // Гумилёв Н. С. Собр. соч.: В 4 т. Ваш., 1964. Т. 2. С. XXXII-XXXIII). И. В. Одоевцева констатирует, что в нач. 1920-х гг. О. М. говорил с ней о Н. (см.: Одоевцева И. На берегах Невы. М., 1988. С. 155). А. ...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: «диалога» с Г. определены О. М. в качестве одной из гл. характерологич. черт уже человека европ. Средневековья ; см. (с безусловной допустимостью автобиогр. проекции) в «Разговоре о Данте» (1933): «Го- родолюбие, городострастие, городоненавистничество - вот материя inferno. <...> Для изгнанника свой единственный, запрещенный и безвозвратно утраченный город развеян всюду - он им окружен». Сам О. М. отчетливо осознавал свою связь с Г., оставаясь убежденным горожанином, см. относящееся к осени 1928 свидетельство мемуариста о его реакции на сельский пейзаж: «слякоть, уныние, убогие здания <...> - он ненавидел все это! “Я - горожанин”, - заявил он» (Г е р ш т е й н. С. 11). Е. Э. Мандельштам, вспоминая об относящемся к весне-лету 1918 эпизоде создания студенч. сельскохозяйств. артели под Лугой, упомянул приезд туда О. М., охарактеризовав его как «сугубо городского человека», к-рый «с трудом, страшно уставая, выдержал три дня и, вконец измученный, уехал в Петроград». Симптоматична и оценка совершенно стороннего наблюдателя - молодого воронежского поэта после поездки с О. М. по районам области (очевидно, в июле 1935), так охарактеризовавшего его: «Урбанист он, не примет <.> деревенского, нет, не примет» (Кретова О. К. Горькие страницы памяти // ЖиТМ. С. 37). Как логическое следствие - высокий при всей его амбивалентности ценностный статус мотива возвращения в родной город: «Я вернулся в мой город, знакомый до слез»; «Я возвратился, нет - читай: насильно / Был возвращен в буддийскую Москву». Формирование урбани- стич. начала в худож. мировоззрении О. М. явно определяется биографич. факторами; обращаясь в «Шуме времени» (1923-24) к самым первым своим дет. впечатлениям, О. М. писал о Павловске : «Вышло так, ...