Поиск по творчеству и критике
Cлово "WAS"
Входимость: 3. Размер: 14кб.
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 144кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 14кб.
Часть текста: слов», наиболее часто (в тот или иной период) встречающихся в стихах и прозе (например, «камень», «кровь», «буддийский»), в творчестве Мандельштама выделены мировоззренческие этапы, позволящие обнаружить истоки ценностей поэта в русской культурной традиции. Под «подтекстом» понимаются не только цитаты, реминисценции, парафразы из текстов других авторов, но и ведущие идеи, существовавшие в современной поэту общественной атмосфере. Опыт структурно-семиотического анализа показал: являясь непосредственной реакцией на события повседневности, значительное число текстов Мандельштама одновременно включает оценку этих событий через историко-культурные уподобления с помощью шкалы ценностей. Такой подход позволяет выявить особую нагруженность текстов и одновременно является предпосылкой их мировоззренческой интерпретации. С помощью циклизации стихов Мандельштама и анализа подтекстов, содержащихся в его статьях, удалось показать следующее. Система ценностей раннего Мандельштама складывается под влиянием полемики с символистской эстетикой и в стремлении к идентификации с чаадаевско-соловьевской традицией («русской идеей»), как она воспринималась в начале ХХ века. Не только идеи Чаадаева, Вл. Соловьева (отчасти К. Леонтьеваи Достоевского), но и их интерпретация в культуре «серебряного века» стали отправным пунктом мировоззрения Мандельштама. С первых самостоятельных шагов акмеист Мандельштам полемизирует с символистским панэстетизмом и релятивизмом, настаивая на незыблемости основных этических норм. Отрицание позитивистской теории прогресса, утверждение безусловности личностного начала и экзистенциальной свободы, идей культурного универсализма и исторической преемственности восходят к историософским концепциям Чаадаева, Соловьева и деятелей религиозного возрождения (Вяч. Иванов, Д. Мережковский, Н. Бердяев, М. Гершензон и др.). «Место человека во вселенной», «ценностей незыблемая скала» — опорные понятия раннего Мандельштама, с которыми он вступает в...
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Часть текста: университет по специальности биология и работала в области экологии. С 1986 г. живет в Западном Берлине. Идея книги об Осип Мандельштаме, возникшая в 1980 г., тесно связана с обшей духовной атмосферой Москвы конца 70-х гг., с ощущением пустоты и безвременья окружающей жизни, со стремлением обрести почву, наследуя ценностям культурно значимых авторитетов. Книга «Мировоззрение Осипа Мандельштама» отражает не только личный опыт автора, но и нравственную ориентацию передовой части интеллигенции в тот период. Sofia Margolina was born in 1951 near Moscow. She graduated from Moscow University in 1973 with a degree in biology and worked thereafter in the field of ecology. She has been living in West Berlin since 1986. The idea for the book on Osip Mandel'shtam, which was developed in 1980, is closely connected with the spiritual atmosphere in Moscow at the end of the 1970s, a feeling of emptiness as if time stood still, and a search for moral grounds passed down by significant cultural authorities. Reflecting not only the personal experience of its author, the book “The World View of Osip Mandel'shtam 11 also captures the moral orientation of leading sectors of the 1970s Moscow intelligentsia. Sofia Margolina wurde 1951 in der Nahe von Moskau geboren. Sie studierte an der Moskauer Universitat und schloli mit einer Dissertation im Fach Biofogie ab. Danach arbeitete sie auf okologischem Gebiet. Seit 1986 lebt sie in West-Berlin. Die Idee fur das Buch iiber Osip Mandel’stam geht auf das Jahr 1980 zuriick und steht in engem Zusammenhang...
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Часть текста: в двойной передаче в [I, с. 475]: «Я запечатаю на много поколений / Твой маленький багрянородный рот». Отметим еще, что в шуточном стих. (1935) «Случайная небрежность.» [I, с. 361] в стр. «И понадергали они друг другу челок! / Но виноват из двух друзей, конечно, тот, / Который услыхал оплошно: “идиот”».» М, похоже, отсылает к своему же раннему «Мы смерти ждем.». Ralph Dutli, современный переводчик М на немецкий, слышит и здесь «тот» как омофон немецкого tot ‘мертвый’ и переводит эти строки так: «Darauf zer- rupften sie sich die Frisur! / Doch schuldig ist von beiden, schon halbtot, / Wer fe- hlerhaft nur horte “Idiot”» [121, с. 157]. 927 barbara - слово из строки Овидия: “ducunt Sarmatici barbara plaustra boves” (Tristia I. III, X, 34). Эта связь впервые рассматривалась О. Роненом, а затем - В. Топоровым [213, с. 230]. 928 Г. Адамович отметил здесь латинскую интерференцию еще в работе 1961 г.: «К латыни же Мандельштам расположен был всегда, и порой в его “бормотания” она вклинивается с огромной силой (например, “Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить”), - удивительная, действительно “тацитов- ская” строчка, где самое звуковое насилие над первым “чтобы”, втиснутым в размер как слово ямбическое, увеличивает выразительность стиха, подчеркивает соответствие ритма смыслу» [цит. по 184, с. 353]. 929 Здесь, конечно, «полонизм в идише»: польск. bladzic (назальность в dz) ‘блуждать, ошибаться’. См. Y-суггестии к стих. «В Петербурге мы сойдемся снова.». Ср. также в «Заметках о Шенье» (1915): «отдельный блуждающий стих» [II, 163]. 930 Связь «шум»,...
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Часть текста: в котором поэтически переосмысляется революционная ситуация России: 1 — Тому свидетельство языческий сенат — 2 Сии дела не умирают! 3 Он раскурил чубук и запахнул халат, 4 А рядом в шахматы играют. 5 Честолюбивый сон он променял на сруб 6 В глухом урочище Сибири, 7 И вычурный чубук у ядовитых губ, 8 Сказавших правду в скорбном мире. 9 Шумели в первый раз германские дубы. 10 Европа плакала в тенетах. 11 Квадриги черные вставали на дыбы 12 На триумфальных поворотах. 13 Бывало, голубой в стаканах пунш горит. 14 С широким шумом самовара 15 Подруга рейнская тихонько говорит, 16 Вольнолюбивая гитара. 17 — Еще волнуются живые голоса 18 О сладкой вольности гражданства! 19 Но жертвы не хотят слепые небеса: 20 Вернее труд и постоянство. 21 Всё перепуталось, и некому сказать, 22 Что, постепенно холодея, 23 Всё перепуталось, и сладко повторять: 24 Россия, Лета, Лорелея. («Декабрист»; 1995: 138) Мандельштам не впервые обращается к событиям вековой давности, чтобы понять свое время. Происходящее на его глазах он видит в исторической перспективе. Вспомним, что начало Первой мировой войны поэт понимал как конец целой эпохи, начавшейся Священным союзом (стихотворение «Европа»). Интерес к началу XIX века у поэта не только историко-политический, но и историко-литературный. Эпоха эта ключевая для Мандельштама, «после 1837 года» (смерть Пушкина) начинается «чужое», которое поэт от себя «сознательно отделял» (II, 357): в ней жили и писали Батюшков, Пушкин, Тютчев — поэты, которым Мандельштам обязан...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: новые поэтические задачи, связанные с коренным изменением культурно-политической ситуации в России и в Европе. Так, согласно статье «Пшеница человеческая», «остановка политической жизни Европы как самостоятельного, катастрофического процесса, завершившегося империалистической войной, совпала с прекращением органического роста национальных идей» (II, 250). Мандельштам выдвигает утопический проект нового европейского сознания; при этом старые «символистские» формулы «вселенского единства» соседствуют у него с идеалами «всемирного интернационала». Европа должна обрести себя «как целое», ощутить себя «нравственной личностью»: «Выход из национального распада… к вселенскому единству, к интернационалу лежит… через возрождение европейского сознания, через восстановление европеизма как нашей большой народности» (II, 250). Но сами европейские нации «чувство Европы» в себе заглушили, подавили «войнами и гражданскими распрями»: Мандельштам критикует всякий национальный мессионизм и тут же подчеркивает роль России как...
Входимость: 1. Размер: 144кб.
Часть текста: революционной поэзии 2.3. Мандельштам — переводчик немецкой революционной поэзии 2.3.1. Культурно-политический контекст переводов По словам А. Ахматовой, Мандельштам в 1920-е годы был настроен очень «радикально» — этим впечатлением она поделилась с Л. Гинзбург (Гинзбург 2002: 74). Переводы с немецкого возникли в тот промежуточный период жизни и творчества Мандельштама, который может быть признан радикальным во многих отношениях. Выше уже говорилось о болезненных скачках и переломах в культурософско-филологических взглядах Мандельштама. Если в статьях 1922–1923 годов Мандельштам еще лелеет свои утопические идеи об эллинистической природе русской культуры и литературы, то в статье «Вульгата» он называет любые высказывания об эллинизме и византинизме русского языка реакционными и призывает к его секуляризации (II, 299). В данной связи показателен и самокритичный выпад Мандельштама против его собственных концепций эллинизма (II, 409), который пришелся как раз на время работы над переводами с немецкого. Знаменательна и концовка статьи «Выпад», в которой выражается надежда на то, что русская поэзия когда-нибудь дойдет до читательских масс, сохранивших «филологическое чутье» (II, 412). Радикальность Мандельштама имела и конкретную политическую окраску. В 1922 году в статье «Кровавая мистерия 9-го января» поэт оправдывает казнь царя, а в 1923 году зло высмеивает марионеточное правительство грузинских меньшевиков [192]. По мнению И. Эренбурга, Мандельштам «постиг масштаб происходящего, величие истории, творимой после Баха и готики» (2002: 83). Упоминая Баха и готику — две темы дореволюционного «Камня», Эренбург хотел подчеркнуть, что Мандельштам не только осознал, но и предсказал монументальность грядущих исторических сдвигов. Летом 1923 года Мандельштам начал...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: 1930–1932 годов 3.1.1. «Итальянское путешествие» в Армению В начале 1930-х годов, после более чем пятилетнего перерыва, Мандельштам вновь начинает писать стихи. Возвращение к стихам произошло в Армении, где поэт побывал летом 1930 года. Свои впечатления от поездки Мандельштам описал в «Путешествии в Армению». Выход из поэтической немоты второй половины 1920-х годов происходил по следам армянских впечатлений и переживаний — в Армении поэт соприкоснулся с миром, воспринятым им как более древняя и в то же самое время современная альтернатива «Элладе» и «Риму» — культурософским ориентирам Мандельштама периода «Камня» и первых «Tristia». В стихотворении «Я скажу тебе с последней прямотой…» Мандельштам с горькой усмешкой «распрощался» со своими античными «пристрастиями»: «Греки сбондили Елену / По волнам, / Ну, а мне — соленой пеной / По губам» (III, 45). Дальнейшее «томление» по средиземноморскому Югу в неоклассицистских формах и сами концепции Рима и Эллады не выдержали испытания временем. Уже в «Tristia» поэт взял курс на расставание со старой культурой. «Голая правда» Армении с ее суровыми ландшафтами и трагической историей (геноцид 1915 года, резня в Шуше, тематизированная в стихотворении «Фаэтонщик») была, говоря...