Поиск по творчеству и критике
Cлово "OPINION"
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: Н. никогда не встречал О. М., но был знаком с его сочинениями как по сборникам, так и по избранным публикациям в периодике. В свои «русские годы» Н. отмечал за О. М. «холодное изящество», выражающееся «в особых, как бы стеклянных стихах, в нежности к вещественным мелочам, в чувстве веса, весомости» и подчеркивал, что у того «прилагательные, выражающие легкость или тяжесть, почти совершенно вытесняют прилагательные чувственные, преобладающие у других поэтов» (Набоков В. [Неопубликованная рецензия на книги стихов «Песни без слов» Дм. Шаховского, «Оттепель» Льва Гордона и «Разноцвет» Ильи Британа] // New York Public Library. Berg Collection. Vladimir Nabokov Archives. Box 1, folder 8; цит. по: Долинин А. Комментарии [к «Дару»] // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. Т. 4. С. 647). Не рецензируя произведений О. М., Н. тем не менее ссылался на поэта в своих сочинениях. Реминисценции из О. М. отмечают в набоковской прозе тему «мнимости» и «театральной» условности бытия. Так, напр., к реминис- центным текстам романа «Приглашение на казнь» (19351936) относится стих. О. М. «Веницейской жизни мрачной и бесплодной...» (1921) (ср. у Н.: «Цинциннат не спал, не ...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: и этапы поэтического труда. Нас преследуют лагерные ассоциации (это не фрейдовские ассоциации, которые всегда ведут к одному и тому же, а сама жизнь). Мандельштам - поэт с резко выраженными этапами - умер на этапе. Говоря об одних этапах, нельзя забывать о других - они взаимосвязаны. Один мой заокеанский друг однажды сказал: "Любой наш поэт согласился бы стать вашим поэтом". Я спросила: "Со всеми последствиями?" Он ответил: "Да. У вас это серьезное дело" [270] По-моему, он недооценил последствий. В годы передышки, когда состоялся этот разговор, даже Ахматова начала забывать, что такое "последствия" и каковы они в реальности. В этот период Ахматова, удивляясь, как за рубежом - особенно русские эмигранты - ничего в нашей жизни не понимают, часто повторяла фразу, которая приводила меня в ярость: "Они завидуют нашему страданию". Причина непонимания вовсе не зависть, а непредставимость нашего опыта и потоки лжи, искажавшей действительность до полной неузнаваемости. Надо еще прибавить - полное нежелание вдуматься. Предположить у ленивых и равнодушных людей не только зависть, но даже простое сочувствие, каплю жалости я не могу. Они просто плевали и отворачивались. Главное же, что завидовать было нечему. В нашем страдании ничего просветляющего и в помине не было. Никакой благодати в нем не ищите: только животный страх и боль. Я не завидую собаке, которую переехал грузовик, или кошке, выброшенной хулиганом с десятого этажа на улицу. Я не завидую людям, в число которых вхожу и я, за то, что в каждом они подозревали предателя, провокатора или стукача и даже наедине с собой не смели ни о чем подумать, чтобы ночью криком во сне не выдать...