1.3. Специфичные для Мандельштама системные порождающие семантические механизмы. Механизмы и модель «динамической семантики» и «семантики взрыва».
1.3.1. «Рекурсивный» механизм порождения текста (модель)311.
«Рекурсивный» способ порождения текста состоит в том, что последний элемент312 уже созданного текста «интерпрети- руется» при помощи стандартных толковательных приемов и/ или каких-то «внешних» ассоциаций и соображений, использующих уже порожденный до этого текст. Далее к этому элементу текста «присоединяются» все релевантные выводы и толкования, которые были сделаны - они используются для работы со следующим элементом текста на следующем шаге и т. д.
Легко видеть, что в результате получается «рекурсивное дерево текста», которое значительно шире, чем «записанный» мандельштамовский текст.
Вот метафорическое описание самим Мандельштамом во II-й главе «Разговора о Данте» подобного способа порождения текста: «...одна за другой деталь отрывается от вещи, уходит от нее, выпархивает, отщепляется от системы, уходит в свое функциональное пространство».
Приведем аналогичную метафору из IV-й главы «Разговора»: «.представьте себе самолет., - который на полном ходу конструирует и спускает другую машину. Эта летательная машина, так же точно, будучи поглощена собственным ходом, все же успевает собрать и выпустить еще третью. Для точности моего наводящего и вспомогательного сравнения, я прибавлю, что сборка и спуск этих выбрасываемых во время полета. новых машин является не добавочной и посторонней функцией летящего аэроплана, но составляет необходимейшую принадлежность и часть самого полета и обусловливает его возможность».
В Воронеже Мандельштам пытается в разговоре с С. Рудаковым описать ему эту мидрашную313 технику порождения текста, технику «выжимания» уже порожденного слова:
«Сказал “Я лежу”, сказал “в земле” - развивай тему “лежу”, “земля” - только в этом поэзия. Сказал реальное, перекрой более реальным, то - реальнейшим, потом сверхреальным. Каждый зародыш (росток) должен обрастать своим словарем, обзаводиться своим запасом, идя в путь, перекрывая одно движение другим. Будь форма, ритм. все недостаточно, если нет этого. Этого правила не понимали некоторые акмеисты, их последыши, вся петербургская поэзия, вся официальная советская поэзия»314.
Примеры
В набросках к «Путешествию в Армению» эта «рекурсивная текстуальная мастерская» выходит на поверхность и предельно эксплицируется. Вот ряд примеров из набросков <Вокруг «Путешествия в Армению»>315:
(а) «Армянские мальчики и юноши, коротконогие, усатые, с широчайшими плечами борцов. Они шли какой-то вздрагивающей, берцовой походкой...».
Ясно, что здесь слово «борцов» в первом предложении «порождает» слово «берцов-ой» во втором.
(б) «Москва подобрела: город [был] чудный, подробный, дробный, с множественным и сложным [зреньем], как [глаза у комнатной мухи] мушиного глаза зреньем».
Видно, как здесь автор, говоря его же словами, обращенными к С. Рудакову (см. выше), «развивает росток» слова «подобрела» в начале предложения и порождает в продолжении фразы определение «подробный», потом «перекрывает» его определением «дробный», а затем, используя изменившуюся семантику основы (ДОБР => ДРОБ) перекрывает ранее созданный образ «подобревшей» Москвы еще более «реальной» метафорой Москвы как «мушиного глаза».
(в) «Хозяин моей новой квартиры, молодой белокурый юрисконсульт, врывался по вечерам к себе домой, схватывал с вешалки резиновое пальто и ночью улетал на юнкерсе...».
(г) «Как и всегда бывает в дороге, в центре внимания моего встал человек, приглянувшийся просто так - на здоровье...».
Здесь сочетание ПРОСТО ТАК в первой части высказывания «паронимически» связывается в сознании автора с «германизмом» prosit = ‘стандартный тост типа «на/за здоровье!»’ и генерирует в качестве продолжения текста «перевод» этого «германизма», т. е. сочетание НА ЗДОРОВЬЕ.
(д) Приведем теперь пример работы рекурсивного порождающего механизма в поэтическом тексте Мандельштама. Вернемся к стих. «Чернозем» (1935), которое уже рассматривалось в п. 1.2.1.1 (Пример 2).
Рассмотрим строки:
(1) И все-таки, земля - проруха и обух./
(2) Не умолить ее, как в ноги ей ни бухай:/
(3) Гниющей флейтою настраживает слух, /
(4) Кларнетом утренним зазябливает ухо
В 1.2.1.1 показывается, как «уже сформированные» строки (1) и (2) порождают образ «гниющей флейты» в (еще не созданной) строке (3). Одновременно ударное У-ХА в первых 2 строках генерирует образ «слуха» в строке (3). Затем «уже созданные» 3 первые строки порождают образы в строке (4): ФЛЕЙТА => КЛАРНЕТ, (СЛУХ, У-ХА) => УХО.
(е) Отметим важный частный случай работы рекурсивного механизма: когда следующий сгенерированный отрезок текста выступает как комментарий (разъяснение) к предыдущему отрезку, т. е. работает как эксплицированный мидраш(='изучение', см. п. 1.2.3.) этого предыдущего отрезка. Этот феномен был рассмотрен Б. Успенским на примере 2 строк из стих. «Квартира» (1933):
Квартира тиха как бумага -
Пустая, без всяких затей...
Успенский пишет: «... расшифровка этого образа [тиха как бумага] дается в непосредственно следующей за ним строке (пустая, без всяких затей). Таким образом, здесь как бы подсказывается то слово [пуста], которое стоит за метафорическим употреблением. При этом обнажается структура тропа - порождающая модель метафорического употребления. Кажется, что этот прием - мы могли бы назвать его приемом “обнажения метафоры” - особенно характерен для позднего Мандельштама» [102, с. 309].
* * *
Примеры (а) - (е) относятся к тексту «позднего» Мандельштама. Чтобы показать, что «рекурсивная» техника порождения текста проходит через ВСЕ творчество поэта, приведем простейший пример из его раннего стихотворения:
(ж) «Полон музыки, Музы и муки/ Жизни тающей сладостный плач!»316
Видно, как здесь автор «развивает росток» слова МУЗЫКИ в начале предложения, разбивая его на слоги и порождая из них в непосредственном продолжении фразы слова МУЗЫ И МУКИ
Примеры (а) - (ж), в общем, достаточно просты, если не очевидны. Приведем теперь пример ситуации «темного места» в М-тексте, в которой рассмотрение рекурсивной модели позволяет построить релевантную «правдоподобную гипотезу» для расшифровки этого темного места.
Рассмотрим строки:
«И страусовы перья арматуры/ В начале стройки ленинских домов. / Вхожу в вертепы чудные музеев,/ Где пучатся кащеевы Рембрандты,/ Достигнув блеска кордованской кожи, / Дивлюсь рогатым митрам Тициана/ И Тинторетто пестрому дивлюсь/ За тысячу крикливых попугаев»
Среди прочих недоумений: что это за «ленинские дома»? почему Тинторетто «пестрый»? - вроде бы он не более пестр, чем другие итальянские мастера 16 века. А главное, причем тут попугаи, которых у Тинторетто вообще нет, тем более целой тысячи?317
Применим технику реконструкции по «рекурсивной модели».
Вот релевантная гипотеза порождения строки с «ленинскими домами»:
АРМАТУРА => (пар.) фр. armature ‘муз. ключевые знаки: «фа» и «соль», ставящиеся всегда в начале нотной строки’ => (асс.) «в начале строки» => (пар.) В НАЧАЛЕ СТРОЙКИ. Кроме того, «строка» => фр. la ligne = нем. die Linie ‘строка’ => (пар.) ЛЕНИН-СКИХ. В результате генерируется В НАЧАЛЕ СТРОЙКИ ЛЕНИНСКИХ...
Для завершения реконструкции процесса порождения этой строки выскажу еще одну «правдоподобную гипотезу»: уже порожденная лексема ЛЕНИН-[ский] «тянет» за собой ДОМОВ, потому что ДОМОВ318 - это здесь «гробов», и, тем самым, начинает просвечивать картинка строительства (конец 1929?) последнего варианта Мавзолея («ленинского дома-гроба»), с соответствующими прутьями арматуры для заливки бетона и т. д.
А вот гипотеза порождения строки с «крикливыми попугаями»:
Tintoretto ‘ит. маленький красильщик’ (прозвище) => Robusti (настоящее имя) => (квази-эквиконс. RBST/RPST) ПЕСТР-ому => (асс. + пар.) «пиастры, пиастры!» - известный всем крик попугая из известного всем и Мандельштаму с детства стивенсоновского «Острова сокровищ» => (асс.) «деньги, покупка ЗА некую плату» => ЗА ТЫСЯЧУ КРИКЛИВЫХ ПОПУГАЕВ.
Смысл здесь получается тот, что автор «расплачивается» за «чудо» посещения музеев «пиастрами = крикливыми попугаями» своего детства319 320. Кстати, Тинторетто был известным «бессеребренником» (в отличие от Сильвера - серебро! - персонажа «Острова сокровищ», на плече у которого как раз и сидел попугай, кричавший: «пиастры!») и часто брал ничтожную плату («гривенник серебряный») за работы, требовавшие огромного труда...
* * *
В заключение, я хочу подчеркнуть, что «рекурсивный механизм» генерирования, текста, как и всякая техника у Мандельштама, глубоко «идеологичен». Это тот системный динамический феномен, о котором Ю. Лотман говорил (в более общей ситуации):
«... текст есть не реализация некоторого языка, а генератор языков. <...> Текст ориентирован на генерирование новой информации (смысл не дается, а вырабатывается)314. В этом случае господствует тенденция к усложнению отношений между способами кодировки субтекстов. В предельном случае это - текст на заумном языке. <...> Кроме функций передачи информации и порождения новых языков, текст выступает также как устройство, на вход которого подаются прежде циркулировавшие в культуре тексты, которые, пересекая его внутренние кодовые границы, трансформируются в новые сообщения. Текст генерирует новые тексты, следовательно, можно сформули- ровать парадокс: исторически тексту должен предшествовать текст321. <...> Изолированный текст - научная фикция, возможная лишь в качестве эвристической условности. <...> Все сказанное превращает текст любого уровня в динамическую и порождающую все здание культуры систему»322.
1.3.2. Аппарат СИ-операторов как часть «рекурсивного механизма» порождения текста. СИ-оператор как аппаратное средство реализации «семантической катастрофы». Виды СИ-операторов.
интерференций»323.
Этот же аппарат доставляет главное «рутинное» техническое средство реализации установки на «семантический сдвиг», на «семантику катастрофы/взрыва» в тексте Мандельштама, о которой много говорилось в п. 1.2.1.
1.3.2.1. Определение. СИ-функция («суггестивно-импликатив- ная» функция) - это оператор, работающий в рамках рекурсивной модели генерирования текста и «переводящий» (отображающий) «отрезок Х» уже порожденного текста в «отрезок SI(X)»324 порождаемого в данный момент текста, определенным образом суггестируемый и имплицируемый аргументом X.
В качестве аргументов Х могут выступать не только «слова», но и «смыслы», т. е. этот объект может являться и лексической, и семантической функцией.
Выражение «определенным образом» означает, что сугге- стирование может происходить самыми различными ассоциативными путями, которые, вообще говоря, невозможно проследить. Однако замечательная (может быть, уникальная) особенность текстов Мандельштама состоит в том, что его ассоциации в целых сериях случаев «детерминированы», их можно пытаться реконструировать.
Важно отметить, что СИ-оператор - это, очевидно, частный случай семантического отображения, поэтому к нему применим «принцип непрерывности семантического отображения» (НСО-принцип), см. п. 1.2.1.2.
Рассмотрим подробнее конкретные виды СИ-операторов, работающих в М-тексте.
1.3.2.2. СИ-оператор омофонии и омонимии.
Пример325: «И свои-то мне губы не любы,/ И убийство на том же корню».
Здесь СИ-оператор из слова ГУБЫ в первой строке извлекает основу (ГУБ), переходит к «омофонической» основе слова «ГУБ-ить» и порождает смысл «убийства» и само слово УБИЙСТВО в следующей (т. е. порождаемой в этот момент) строке. Здесь еще замечательно, что автор завершает вторую строку локальной «экспликацией» своего текстуального механизма: ...НА ТОМ ЖЕ КОРНЮ.
1.3.2.3. СИ-оператор паронимии.
Пример326: «Хозяин моей новой квартиры, молодой белокурый юрисконсульт, врывался по вечерам к себе домой, схватывал с вешалки резиновое пальто и ночью улетал на юнкер- се...».
Здесь СИ-оператор из слова ЮРИСКОНС-УЛЬТ в начале предложения генерирует паронимическое (для этого слова) сочетание УЛЕТ-АЛ НА ЮНКЕРСЕ в конце предложения.
1.3.2.4. СИ-оператор «омографии». Здесь «аргумент» Х - это графика (часть графики) некой словоформы, а «значение» СИ(Х) - это некая новая словоформа, фонически «связанная» с Х.
Пример327: «...могу набедокурить на рысистой дорожке беговой»
Здесь СИ-оператор из слова БЕГОВОЙ в конце предложения создает по ассоциации слово «бега». Далее СИ-оператор «омографии» обрабатывает французский эквивалент этого слова - courses - и порождает из отрезка латинской графики этой словоформы - RSES - фонически «связанное» с ним слово РЫСИСТОЙ, модифицируя уже порожденный текст.
Пример328: «Бог Нахтигаль, дай мне судьбу Пилада» =>
Здесь СИ-оператор из слова ПИЛАДА создает по ассоциации его «греко-латинскую» графику Pylad-es. Далее СИ- оператор «омографии» перерабатывает Pylad в смешанную «русско-латинскую» графику и порождает словоформу РУЛАДЫ, модифицируя уже порожденную строку.
1.3.2.5. СИ-оператор «консонантной паронимии» (эквиконсонантизма). Перестановки консонант.
Пример329: «Москва подобрела: город [был] чудный, подробный, дробный.».
Здесь СИ-оператор из слова ПОДОБРЕЛА в начале предложения выбирает консонантный состав (ДБР) и порождает «эквиконсонантные» ПОДРОБ-НЫЙ, ДРОБ-НЫЙ в дальнейшем тексте.
1.3.2.6. СИ-оператор создания симультанного «противоположного смысла» («оксюморонизатор»). Частный случай: СИ- оператор «отрицания» («НЕ»-оператор)330.
Пример 1: «эта широкая и сытая улица барского труда давала все то же движенье...»331.
Здесь БАРСКОГО ТРУДА - оксюморон, являющийся результатом работы рассматриваемого оператора, правда с не полностью ясным исходным аргументом: «рабского труда» или «братского труда» и т. п. Вот формализованная запись реконструкции процесса порождения этого отрезка текста (подробнее см. Приложение):
ШИРОКАЯ => breit ‘широкий’ => (эквиконс.) Arbeit ‘труд’ => ТРУДА; breit, Arbeit => (пар.) «брат-ский» => (консон. метатеза = оператор оксюморонизации) БАР-СКОГО.
Пример 2: «Любишь - не любишь, поймешь - не поймаешь.».
Здесь «НЕ»-оператор из слов ЛЮБИШЬ, ПОЙМЕШЬ в начале строки создает их «отрицания»: НЕ ЛЮБИШЬ, НЕ ПОЙМАЕШЬ. Этим достигается оксюморонная семантика симуль- танности «утверждения» и «отрицания».
Пример 3: «Где к зловещему дегтю подмешан желток».
Здесь «НЕ»-оператор «переворачивает актанты» в стандартной метафоре «в бочке меда ложка дегтя», но присутствие «исходной» метафоры все равно ощущается реципиентом текста, и тем самым создается симультанный противоположный смысл, т. е. оксюморон332.
1.3.2.7. СИ-операторы, разрушающие («взрывающие») «нормальные» узус, семантику, синтаксис и т. д333. Частные случаи: СИ-оператор, резко меняющий «общепринятую» семантику лексемы; СИ-оператор «хирургии» на слове (замена основы/ корня); СИ-оператор, разрушающий согласование глагольных времен.
Пример: «Двурушник я, с двойной душой...».
Пример: «Он слышит вечно шум, когда взревели реки.».
Здесь СИ-оператор при генерировании текста рассогласовывает время глагола ВЗРЕВЕЛИ и СЛЫШИТ и этим осуществляет локальный семантический взрыв, то, что Ю. Левин называет «выход за рамки здравого смысла.», приводящий к «радикальной перестройке привычных отношений языка и действительности»334.
1.3.2.8. Одна из наиболее важных «стандартных» серий СИ- операторов - это операторы, пользующиеся «языком-посредником», т. е. те, в которых генерирование SI(X) осуществляется путем использования «образа» (отражения) X в некотором промежуточном вербальном языке, например, в немецком. При этом непосредственный механизм СИ-оператора (парони- мия, омофония, эквиконсонантизм и т.д.), рассмотренный в пп. 1.3.2.2 - 1.3.2.6, остается неизменным. Эти т. н. «иноязычные» СИ-операторы подробно рассматриваются в п. 1.4.
1.3.2.9. СИ-оператор метонимии. Например, оператор «переназывания» объекта.
Пример335: Я => ТЫ; ЛЕНИНГРАД => ПЕТЕРБУРГ в стих. «Ленинград»
1.3.2.10. Суперпозиция СИ-операторов. СИ-оператор почти всегда можно рассматривать как суперпозицию (последовательное выполнение) оператора метонимии и оператора порождения метафоры. Подробно об этом и о сопряженной метафорической технике см. в п. 1.5.
1.3.2.11. Еще раз обратим внимание на то, что СИ-операторы выполняют ряд работ, по локальной деструкции «старого» семантического пространства и/или локальному «вбросу» «нового», «чужого» семантического пространства. Вот список этих работ.
(а) техника «ресемантизации» русских лексем. «Ресеманти- зация ситуации» с помощью замены «общепринятой» в данной текстуальной ситуации лексемы (например, предиката) на «нестандартную». Это можно назвать техникой «взятия не той рукой», впервые отмеченной у Мандельштама Н. Берковским336.
Пример337. В стих. «Золотистого меда струя из бутылки текла» в контексте Пенелопы вместо «нормального» «ткала» (рядом стоит «прялка») употребляется неожиданное «вышивала», что меняет (взрывает) картинку ситуации.
(б) техника «семантической контрастизации», т. е. вклеивание рядом с данным словом (строкой, отрезком текста и т. д.) «далековатого», т. е., попросту говоря, с первого взгляда, непонятно, откуда взявшегося, слова (строки, отрезка текста и т. д.).
Пример338. «Я слово позабыл, что я хотел сказать. / Слепая ласточка в чертог теней вернется».
(в) техника метонимии: напр. «переназывание объекта», «переуказание» пространственного положения объекта и т. п. Пример. «Я на лестнице черной живу...», в то время как в реальности автор живет в квартире и т. д339.
(г) намеренное нарушение норм лексической сочетаемости
Пример340
Здесь ВЗОРОВ = SI (МАСТЕРИЦА). При этом «мастерица» «плохо» сочетается с генетивом слова «взоров». Точно так же (но не из-за генетива!) «не нормально» сочетание «держатель- ницы» и «плеч», и это бросается в уши.
1.3.3. Порождающие механизмы <—> «мифологичность» М-текста. Мандельштамовский bricolage.
.. .красота - не прихоть полубога,
О. Мандельштам
Исследователи неоднократно обращали внимание на специфическую «мифологичность» М-текста, но смысл этой характеристики понимался по-разному или, вообще, оставался неяс- ным341.
Между тем, феномен т. н. бриколажа (bricolage), рассмотренный Леви-Строссом в работе «Первобытное мышление», является, очевидно, системным компонентом «мифологического» мышления, с одной стороны.
А с другой стороны, как сейчас станет ясно, этот же принцип бриколажа полностью соответствует системным принципам генерирования М-текста342.
Посмотрим подробнее:
(А) bricolage343, по Леви-Строссу - это метафора свободного от «целевой функции» «первобытного» мышления, неупорядоченного свободно-ассоциативного мышления, не подчиненного строгой цели. Леви-Стросс пишет о таком типе «мифологизированного» мыслительного процесса в книге «Неприрученная мысль»: «Интенция мысли определяется рекомбинацией на манер калейдоскопа образов-символов, сформировавшихся в результате прошлой деятельности».
В. Иванов, обсуждая эти конструкты Леви-Стросса, пишет: «основной принцип, названный Леви-Строссом бриколажем <...> проявляется в том, что первобытный человек объединяет в одну сложную цепь ассоциаций самые разнородные знаки. Мы видим в этом открытии еще одну существенную параллель с работами крупнейшего психолога Л.С. Выготского: <...> предположение Выготского о комплексном характере первобытного мышления, оперирующего ассоциациями, не находящими логического обоснования, оказывается чрезвычайно близким к идее бриколажа у Леви-Строса. Новейшая нейропсихология и нейролингвистика видят подобные черты в том характере семантических ассоциаций, которым правое (недоминантное по речи) полушарие отличается от доминантного левого. <...> Леви-Строс упоминает бриколаж, совершаемый сном. Сновидения можно отнести к характерным проявлениям правополушарного построения ассоциаций. В связи с их истолкованием Леви-Строс возвращается к намеченному уже в “Структурной антропологии” сравнению мифологического сознания с психоанализом. Леви-Строс отмечает сходство в темах, рассматриваемых в психоанализе и в мифах <...>. По Леви-Стросу, психоанализ исследует в одном человеке то, что этнология изучает на материале культуры целого общества. Раскрытие подобной идеи применительно к психиатрии можно видеть в яркой статье, где мышление шизофреника сопоставляется с американскими индейскими мифами.»344.
М пишет в РД: «Любое слово является пучком, и смысл торчит из него в разные стороны, а не устремляется в одну точку». В «статье пяти» авторы, обсуждая это высказывание, фактиче- ски, вместе с М указывают на явление бриколажа в М-тексте, реализующееся системой СИ-операторов: «Можно добавить, что и звуковая сторона слова “торчит в разные стороны” и повсюду ищет себе родства. <...> Один и тот же элемент может насыщаться разными смыслами, функциями, приобретать способность к окказиональным склеиваниям <...>. Неопределенность и возможность разных выборов <...> живая непредсказуемость» [82, с. 287].
В конце п. 1.2.1.1 при обсуждении феномена «семантики взрыва», указывалось, что в каждой «точке взрыва» существует набор возможных СИ-операторов, применение которых «здесь и сейчас» обладает ненулевой вероятностью. Этот же феномен (в более общей ситуации) рассматривает Ю. Лотман в [188], когда говорит о «равновероятности» выходов из точки «взрыва»: СИ-операторы и являются теми самыми «выходами» из особой точки.
Тем самым, очевидно, что система СИ-операторов (п. 1.3.2) как компонент «рекурсивной модели» (п. 1.3.1) порождения М-текста может интерпретироваться как bricolage. Вообще, описанный в 1.3.1-1.3.2 принцип генерирования текста - это мандельштамовский бриколаж.
Сам М однажды метафоризировал свой бриколаж так: «в ремесле словесном я ценю только дикое мясо, сумасшедший нарост»345.
мидрашности