Дрожжи мира дорогие:
Звуки, слезы и труды —
Ударенья дождевые
Закипающей беды
И потери звуковые —
Из какой вернуть руды?
В нищей памяти впервые
Чуешь вмятины слепые,
Медной полные воды, —
Сам себе немил, неведом —
И слепой и поводырь...
12—18 января 1937
Примечания
«Дрожжи мира дорогие...» (с. 230). — CC-I,№ 347, с подзаголовком «(вариант)»; в СССР — Д-87, с. 114, — с датой «12 — 18 января 1937». Первоначальная редакция, с датой «12 января 1937», — с. 235 (см. Приложения, <1>). Промежуточная редакция, с датой «12 — 14 января 1937» и вариантом (отброшенным) ст. 6: «Бега сжатого следы», — НМ-III, с. 235 (см. Приложения, <2>); этот же текст, с датой «12 января 1937» и разночт. в ст. 6 (см. выше), — CC-I, (AM).
Это и следующее ст-ния «вызваны воспоминанием о монастырской дороге, где после дождя в следы, оставленные копытами, набиралась вода. О. М. показал мне на эти «наперстки», когда мы шли с ним неизвестно куда и неизвестно зачем, прослушав передачу о предстоящих процессах «убийц» Кирова... Вмятины дороги навели его на мысль о памяти, о том, как события оставляют следы в памяти... К тому времени, когда писались эти стихи, уже он начал сочинять «оду», которая, как он надеялся, спасет ему жизнь. Отсюда: «по нему прошлось другое» и тема оси колеса. В какой-то момент он мне сказал, что там — в наперстках — сидит бесенок... А что он может делать? Собирать дань... С появления бесенка стихи размежевались. Пока они становились, пришло несколько стихотворений с апологией поэзии, свободы и независимости человека» с. 236).