ЧЕРНОЗЕМ
Переуважена, перечерна, вся в холе,
Вся в холках маленьких, вся воздух и призор,
Вся рассыпаючись, вся образуя хор, —
Комочки влажные моей земли и воли...
В дни ранней пахоты черна до синевы,
И безоружная в ней зиждется работа —
Тысячехолмие распаханной молвы:
Знать, безокружное в окружности есть что-то.
И все-таки, земля — проруха и обух.
Не умолить ее, как в ноги ей ни бухай:
Гниющей флейтою настраживает слух,
Кларнетом утренним зазябливает ухо...
Как на лемех приятен жирный пласт,
Ну, здравствуй, чернозем: будь мужествен, глазаст...
Черноречивое молчание в работе.
Апрель 1935
Примечания
— ЛГр-67, с. 69, с разночт. в ст. 7: «тысячехолмия», ст. 11: «настраивает» и ст. 14: «степь молчит». БП, № 179, с разночт. в ст. 14: «Степь молчит». Автограф — AM. Автограф с датой «апрель 35» (собр. Н. И. Харджиева) воспроизведен в БП
Посвящено С. Б. Рудакову (см. помету Н. Я. Мандельштам в ТС: «Сергею»). В ВС стоит пятым по счету, но, по указанию Н. Я. Мандельштам, поставлено в начало раздела как центральное ст-ние этого периода. Написано под впечатлением распаханных опытных полей Воронежского сельхозинститута, где Мандельштам нередко гулял. Это — «один из лучших в русской поэзии гимнов земле» (Штемпель, с. «черноземе» и «целине времен» см. в статье «Слово и культура» (II, 169). 31 мая 1935 г. Мандельштам говорил: «Чернозем — вещь реакционная — акмеистическая строфика с обновленной инструментовкой, вещь из «Камня», наподобие «Адмиралтейства» etc. [вещь, угнетающая сейчас М.]. Это вещь 1001-ая и прекрасная, а остальные — вещи первые» (Рудаков, 31.05.35).
— Можно вспомнить, что в 1879 г. в Воронеже прошел съезд «Земли и воли».