Я пью за военные астры, за все, чем корили меня,
За барскую шубу, за астму, за желчь петербургского дня.
За музыку сосен савойских, Полей Елисейских бензин,
За розу в кабине рольс-ройса и масло парижских картин.
За рыжую спесь англичанок и дальних колоний хинин.
Я пью, но еще не придумал — из двух выбираю одно:
Веселое асти-спуманте иль папского замка вино.
11 апреля 1931
«Я пью за военные астры, за все, чем корили меня...» (с. 174). — Впервые процитировано в статье А. Селивановского «Распад акмеизма» (Лит. учеба, 1934, № 8, с. 33). Впервые полностью — с. 17. В СССР — Огонек, 1987, № 13, с. 17. Список М. А. Зенкевича — A3. Печ. по ВС.
«Стишок всегда был предметом спекуляций у нас для всяких Никулиных» с. 265. — См.: Никулин Л. Молодость героя. М., 1933, с. 233). Сам Мандельштам считал это ст-ние несерьезным, шуткой. «Говорил: они даже не заметили, какое я невероятное вино выбрал... Шенгели написал смешной ответ в стиле Тихонова против колониализма... Принял их всерьез. О. М. смеялся» (НМ-III, с. 154). Имеется в виду ст-ние Г. Шенгели «Ответ Мандельштаму»: «Мой Осип, мой старший товарищ! // Немало мы пили с тобой — // И если не «асти спуманте», // Так пушкинский пунш голубой...» ф. 2861, оп. 1, ед. хр. 11). З. Г. Минц в статье «Военные астры» раскрывает связь этого ст-ния с поэтическим диалогом Мандельштама и Цветаевой в 1915 — 1917 гг., — в частности, с цветаевскими ст-ниями 1916 — 1917 гг. «Искательница приключений» («По ночам в дилижансе // И за бокалом Асти, — // Я слагала вам стансы // О прекрасной страсти») и «Август — астры...» (Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979, с. 106 — 110). А. К. Жолковский показывает, что это ст-ние целиком построено на реминисценциях и является поэтическим автопортретом Мандельштама (Жолковский А. К., Щеглов Ю. К. Мир автора и структура текста. Статьи о русской литературе. Лос-Анджелес, 1986, с. 204 — 227).
— цветы, которыми провожали уходивших на войну 1914 г. (возможно, еще и ассоциация с эполетами).