• Приглашаем посетить наш сайт
    Гончаров (goncharov.lit-info.ru)
  • * * * ("За гремучую доблесть грядущих веков... ")

    За гремучую доблесть грядущих веков,
    За высокое племя людей, —
    Я лишился и чаши на пире отцов,
    И веселья, и чести своей.

    Мне на плечи кидается век-волкодав,
    Но не волк я по крови своей:
    Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
    Жаркой шубы сибирских степей...

    Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
    Ни кровавых костей в колесе;
    Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
    Мне в своей первобытной красе.

    Уведи меня в ночь, где течет Енисей
    И сосна до звезды достает,
    Потому что не волк я по крови своей
    И меня только равный убьет.

    17—18 марта 1931, конец 1935

    Примечания

    «За гремучую доблесть грядущих веков...» (с. 171). — Маковский С. Портреты моих современников. Нью-Йорк, 1954, с. 398. В СССР — с. 60. БП, № 149. Автограф с датой «март 1931» — A3. Автограф на одном листе со ст-нием «Колют ресницы. В груди прикипела слеза...» — AM. Историю становления текста см.: Семенко, с. 56 — 67, а также HM-III, с. 150 — 152. См. Приложения, Ср. вариант зачина:

    Не табачного кровью газета плюет
    Не костяшками дева стучит
    Человеческий жаркий искривленный рот
    Негодует поет говорит —
    Мне <на шею кидается век-волкодав...>

    Сохранившийся беловой автограф (с правкой) дает последовательность вариантов финальной строфы:


    К шестипалой неправде в избу
    Потому что не волк я по крови своей
    И лежать мне в сосновом гробу

    (ср. строфу 5 в ранней редакции 1; ср. также ст-ние «Неправда»).


    И слеза на ресницах как лед
    Потому что не волк я по крови своей
    И во мне человек не умрет

    (ср. ст-ние «Колют ресницы. В груди прикипела слеза...»: «И слеза на ресницах» — вариант: «И слеза замерзает» (A3).


    И сосна до звезды достает
    Потому что не волк я по крови своей
    И неправдой искривлен мой рот.

    Ср. строфу 4 в ранней редакции 2 (переход от 2-го варианта к 3-му зафиксирован в A3). «Когда он читал мне это стихотворение, он сказал, что не может найти последнего стиха и даже склоняется к тому, чтобы отбросить его совсем» (Герштейн, с. 39 — 40). Окончательная редакция финальной строки была найдена только в конце 1935 г. в Воронеже: «И меня только равный убьет». Печ. по ВС.

    Домашнее название — «Волк». Ядро «волчьего цикла» (см. HM-I, — 184 и 431 — 433). Ср. в письме М. А. Булгакова К. С. Станиславскому от 18 марта 1931 г. (!): «На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк... Со мной и поступили, как с волком. И несколько лет гнали меня, по всем правилам литературной садки в огороженном дворе» (цит. по: Чудакова М. Жизнеописание М. А. Булгакова. — Москва, 1988, № 11, с. 93). Ср. также запись в дневнике В. Яхонтова (июль 1931 г.): «он затравленным волком готов был разрыдаться и действительно ведь разрыдался, падая на диван тут же, как только прочел (кажется, впервые и первым) — мне на плечи бросается век-волкодав, но не волк я по крови своей» (ЦГАЛИ, ф. 2440, оп. 1, ед. хр. 45, л. 51). Когда С. Липкин сказал, что это «лучшее стихотворение двадцатого века», Мандельштам ответил: «А в нашей семье это стихотворение называется «Надсоном», имея в виду, возможно, совпадение с размером стихотворения Надсона «Верь, настанет пора и погибнет Ваал...» (Липкин, с. 99). Но, скорее всего, дело было в другом. «Про «Волка» О. М. говорил, что это вроде романса, и пробовал ввести «поющего»...» с. 150). Характерно, что,попав на Запад (одним из первых — в мемуарах С. Маковского), это ст-ние — «судя по характеру и стилю, какое-то время лишь приписывалось Мандельштаму» (см.: Мандельштам О. Собр. соч. Нью-Йорк, 1955, с. 170 и 377).

    Раздел сайта: