От легкой жизни мы сошли с ума:
С утра вино, а вечером похмелье.
Как удержать напрасное веселье,
Румянец твой, о нежная чума?
В пожатьи рук мучительный обряд,
На улицах ночные поцелуи,
Когда речные тяжелеют струи
И фонари, как факелы, горят.
Мы смерти ждем, как сказочного волка,
Тот, у кого тревожно-красный рот
И на глаза спадающая челка.
Ноябрь 1913
Примечания
«От легкой жизни мы сошли с ума...» (с. 288). — Альманах муз, Пг., 1916, с. 111, с датой «1913». Т, с. 49, без даты (в авт. экз. Т перечеркнуто и приписано: «Ерунда. О. М.»), с разночт. в ст. 2: «а с вечера похмелье» и в ст. 4: «о пьяная чума?» БД № 252. Список — в К-16(Кабл.). Автограф первоначальной редакции, с датой «10 ноября 1913» и с разночт. в строфе 1:
Печ. по «Альманаху муз».
Как и в ст-нии А. Ахматовой «Все мы бражники здесь, блудницы...» (январь 1913), описывается атмосфера петербургской художественной богемы (кабаре «Бродячая собака» и др.). Образ чумы соотносит эту атмосферу с ситуацией «Пира во время чумы» Пушкина. В заключительных строках, по свидетельствам В. Злобина и И. Одоевцевой, подразумевается Георгий Иванов.
Мы — Ср. то же сближение «смерти» и «волка» в обстоятельствах иного времени (в ст-ниях так наз. «волчьего цикла» (см. с. 431 — 433).