93.
Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ,
‹9 марта 1926 г.›
Родненькая, целую твои гранатики. Надик, что это было? Три дня я сходил с ума. С субботы на телеграмму до вторника — ничего... Что с тобой, жизнь моя? Значит, простуда прошла. А боли? А тошнота? Надик мой, все мне мало, все не подробно. Письма, письма жду. Какая ты умница, что осталась в Ялте! Ты дождешься теперь меня — Няни! 300 р. Я сумею их сразу взять. Родная, уже март идет. Как нам легко теперь... Если б ты знала, как я томился эти дни. Вчера я не писал — сил не было от тревоги. Ты ведь понимаешь. Сегодня я тел‹еграфировал› Мите, потом хотел срочно Тарховой и позвонил по телефону: мне прочли твою утреннюю телеграммку. А я тебя не разбудил своей? Все в доме смотрят на меня с нежным состраданием, как на сумасшедшего... Деда меня неудачно утешал, М‹ария› Н‹иколаевна› влияла и т. д. Пташенька моя, если б я знал, что с тобой! Теперь, правда, уж скоро я у тебя... Но твои письма обходят здоровье. Где кривая температуры? Как пищеваренье? — Ведь ты же молчишь обо всем. Так нельзя. Одни обрывочки. Что говорит Цанов? Почему ты не купишь дров и не топишь вовсю? Кто тебе смеет это запретить? Сейчас же купи хороший шерстяной светер! Если не выходишь, поручи М‹арье› Мих‹айловне›. Хочешь знать, как с моим отъездом? Пока еще нет новой работы. Но Горлин как родной: он пришлет ее, а затем, возможно — Москва мне даст или даже здесь Ангерт с Вольфсоном. Прибой предлагает непрерывную — хотя они ручные и почтительные, но какие-то сумбурные. Если я приеду с 400 — 500 р., я смогу с тобой прожить от 15 — 20 марта до 25 апреля и не спеша сделать работку. А если бы и не работать ‹в› Ялте? Чем худо? Но Няня приедет с работкой.
Вчера меня затащили на заседание в Зуб‹овский› институт. Читал Тихонов. Меня встретили, как Сологуба, молодежь уступала мне стулья, как Франс Энгру, и я был оракулом-младенцем — сумасшедший какой я был, думал о тебе, только о тебе, Надик нежняночка. Выпей за свою Няню рюмочку портвейна. Целую твои гранатики родные, мои, и твой новый плохой, но тоже Нянин светер. Нет такой силы, чтоб удержала меня теперь к тебе приехать. Самое большее я здесь промешкаю неделю (да вот Москва!). Ты моя милая, моя прелесть с лобиком высоким, мой друг, мой ангел. Жди меня. Спаси, Господи, мою Надиньку! Няня твоя с тобой.
P. S. Я здоров и все время был здоров.
Примечания
93. СС-III, с. 233-235.
— AM.
Митя — сосед Н. Я. Мандельштам по пансиону.
Зубовский институт — основан в 1912 г. графом Валентином Петровичем Зубовым (1885—1969); после 1920 г. был переименован в Государственный Институт истории искусств (В. П. Зубов возглавлял его до отъезда за границу в 1925 г.).
— см. коммент. к письму № 209.
— Выступление Мандельштама на обсуждении стихов Н. С. Тихонова сохранилось в пересказе Л. Я. Гинзбург (см. в кн.: Гинзбург Л. О старом и новом. Л., 1982, с. 353).