84.
Н. Я. МАНДЕЛЬШТАМ,
‹19 февраля 1926 г.›
Пятница
Родная моя! Я сижу в маленькой людской — потому что здесь «уютненькей» — и кончаю буквально последние 5 страниц проклятого немца. Как меня душила и тебя, мой маленький, эта работа! Завтра я о ней забуду. Утром я еще ездил на Лиговку к машинистке. К трем часам заехал в Гиз. Зашел в комнатку к Федину и Груздеву. Они как раз заполняли бланки с предложеньями книг: я мельком прочел: «один из лучших совр‹еменных› поэтов». Стараются! В числе других пробуют протащить «Рвача» Эренбурга. Надик! Надоело мне это проталкиванье и протаскиванье! Эти няньки и спасители-охранители! Мне грустно, деточка моя.
Горит красная лампочка, и Надежда поет «Кирпичики». Мне не мешает. Подошел деда и развил план насчет замши: нужно ему написать «доклад». Татуся вся в ветряных оспинках. Замучила свою бабушку, требует: играй. А у меня требует Трамвая, зачем я у нее отнял — для тебя, Надик.
Сегодня от тебя не было письма. Что с тобой, Надик? Ответь своим голоском! Как турушка? Не болит или болит? Ведь у тебя уже «десять дней». Надик, я совсем не представляю себе, как ты живешь! Следит ли за тобой врач? Это необходимо.
Сегодня вечером, отправив это письмо, я зайду к Бену. Все ужасно боятся, чтоб я к тебе ‹не› сбежал: неблагоразумно. Ты, родненькая, не беспокойся: я это сделаю лишь тогда, когда можно — очень легко, — простудой. От нее сейчас нет и следа. Вот я говорю с тобой и не знаю, как тебе?
Голубок-младшенький, кинечка родная — ты не хочешь в Ялте? Нет? А у тебя, скажи, весна? «Тёпа?» Ты просишься в сырость, в снег... Не надо, Надик... Киев хорош в апреле. Через неделю твоя Няня заключит свои договоры и скажет: может ли он приехать? Надик, у тебя никого там нет! Ласковый мой, ручной, о чем ты думаешь? Митя ли тебя мудрости учит? В карты тебя мучают? Родненькая, в Ялте, наверно, длинные светлые дни. Надик, я хочу увидеть нашу комнату-фонарь, пустить зайчика в большевиков, полежать на постели узенькой и твердой. Я, родная, сплю теперь просто: не думаю о сне. В час засну. В семь проснусь. А ты, Надик, хорошо? Звереныш худенький. Несдобровать тебе. Будут от меня телеграммы. Сколько тебе надо денег? У меня будет «порядочно». Прямо забросаю. Все твои письма, родная, я ношу всегда с собой. На ночь говорю: спаси, Господи, Надиньку! Еще: пришли мне последнее письмо твоей мамы. Я их всегда ведь читаю. Целую волосенки и лапы и лобик и глазы. Мне грустно без тебя. Надик светленький, ответь мне.
Нянь.
Примечания
84. СС-III, с. 223-225.
Автограф — AM.
— Речь идет о переводе книги А. Даудистеля (см. коммент. к письму № 76).
Груздев, Илья Александрович (1892—1960) — критик, литературовед, сотрудник Ленгиза.
"Тёпа " —
— По рассказу Н. Я. Мандельштам, из окна "комнаты-фонаря" был виден пансионат, где отдыхали ответственные партийные работники.