52.
Э. В. МАНДЕЛЬШТАМУ,
‹конец ноября 1923 г.›
Дорогой папочка!
Получили мы твое последнее письмо-фельетон. И оно доставило нам большую радость. Ты смотришь в корень и проявляешь большую проницательность. Мы тебе немедленно ответили телеграммой. А сейчас, в ожидании приезда твоего, хочу тебе подробно на все ответить.
Приехав в Москву, мы три недели жили у Евгения Яковлевича на Остоженке. Это было довольно уютно и весело, благодаря его милому характеру и тому, что он как раз перед этим развелся с женой, — но не очень удобно.
Я несколько растерялся. Выпустил вожжи. Ни работы, ни денег, ни квартиры. Надюша ездила четыре раза за город (о городе мы и не думали). Все напрасно. Там лачуги, чепуха, дорого, слякоть. В городе комната стоит червонцев 40. Мы хоть уезжать — но куда? — были готовы! Хотели снять с учета магазин, чтобы жить.
И вдруг приходит человек и говорит: немедленно поезжайте на Б. Якиманку. Через 20 минут мы за Москвой-рекой. Тихая улица. Доми‹к —› «особняк с колонками». Квартира профессора, который живет круглый год на даче. Комната огромная: 8x8 аршин, 2 окна, светлая... Тихо... Рядом живет какой-то чудак, что-то вроде музыкального критика или стихотворного эстета... Бедность в доме, как в 20 году.
невероятно тихо. До центра 20 м. трамвая. Ни одна душа к нам не заходит. Своя кухня... дрова... тишина... Одним словом, рай... Акушером переезда был Евг‹ений› Як‹овлевич›. Он занял у кого-то для нас 5 червонцев в нужную минуту. На %?! Остальное я наскреб. Все вещи целы.
Что я делаю? Работаю для денег. Кризис тяжелый. Гораздо хуже, чем в прошлом году. Но я уже выровнялся. Опять пошли переводы, статьи и пр. «Литература» мне омерзительна. Мечтаю бросить эту гадость. Последнюю работу для себя я сделал летом. В прошлом году работал для себя еще много. В этом — ни-ни...
У нас, папочка, есть все необходимое для зимы: обувь, калоши, пальто, шапки, перчатки. Надюшу я одел заново, вообще (два платья). Я хожу в стареньком костюме, но он еще держится. К нам ходят только братья: Шура и Евг‹ений› Як‹овлевич›.
Шура живет у моего приятеля Парнока. Трое в одной комнате. Беспорядок. Грязь. Холод. Комната эта около «Союза» на Тверском б‹ульваре›. Он очень устает. Почти каждый день у нас обедает (второй раз, после госиздатного обеда). Сегодня он был чистенький, в новом черном костюме. Я в счет долга купил ему ботинки-скороход. Он бритый. Новый галстук. Ему нужна кровать. Мечтаем устроить его хоть на ночлег, по соседству. Но ему будет на службу далеко. Он много работает, и хотя он всегда ноет и бредит «сокращеньем» — он прошел благополучно через сокращенье и его, конечно, ценят как очень добросовестного работника.
Наде Крым очень помог. Температура иногда еще скачет — но она живой человек, хозяйничает, не валяется весь день, ходит по городу — чудеса!
— ты приедешь к нам и когда? Мы тебя так примем, что лучше нельзя. Тебе должно понравиться. Что у тебя с раной? Не нужна ли тебе клиника в Москве? Я могу устроить.
Береги себя. Берегись работы. Что такое ты затеял с трестом?
Можете приехать вместе с Женей. Если Женя хочет приехать, помоги ему только доехать ко мне. Если он уже будет здесь, я выцарапаю деньги, ‹арии› Н‹иколаевне›. Пусть он отдохнет, поищет работы в Москве или через Москву...
‹Приписка Н. Я. Мандельштам: ›
Милый Эмиль Веньяминыч! Получили ваше чудесное, остроумное письмо и страшно обрадовались — давно уж ничего не получали. Мы очень хотим, чтобы вы приехали. У нас в комнате вам будет гораздо удобнее, чем в прошлом году, и, наконец-то, мы сможем вас принять по-домашнему и хорошо. Очень очень прошу вас приехать. Ося сейчас меньше бегает, и вы не будете целый день со мной, на что вы очень жаловались, хотя, право, мы отлично с вами проводили время. Я и сейчас говорю Осе и Шуре, что если б они были ко мне такими милыми и внимательными, как вы, было бы очень хорошо. Целую вас. Жду. Буду очень рада вас увидеть. Приезжайте.
Надя.
Примечания
52. с. 201-202, и CC-IV, с. 118-119 (окончание письма).
Автограф — AM.
— Е. Я. Хазин жил в то время по адресу: Савельевский пер., д. 9.
... мы уже месяц как переехали... — В комнату по адресу: ул. Б. Якиманка, д. 45, кв. 8 — Мандельштам с женой переехал в конце октября 1923 г.
Последнюю работу для себя я сделал летом. — "Шум времени" (II, № 214).
Пусть он отдохнет, поищет работы... — Осенью 1923 г. Е. Э. Мандельштам был освобожден после третьего ареста.
— В. Я. Парнах (см. коммент. к письму № 42).