206.
С. Б. РУДАКОВУ,
‹конец августа 1936 г.›
Дорогой Сергей Борисович.
Спасибо за весточку. Я сейчас не болен, но очень тяжелое самочувствие. Не знаешь, что делать с собой. С Над‹еждой› Як‹овлевной› гораздо хуже: она очень слаба, резко изменилась. В городе нам жить не придется: во-первых, нечего делать, а во-вторых, нам недоступны городские комнаты. Может, в Сосновку переедем. Пишите о себе как можно чаще. Присылайте нам книги.
Хочу читать испанских поэтов. Доставьте, если можно: 1) словарь и грамматику, 2) хрестоматию, 3) лучших авторов — лириков и эпиков. Нас допекают мелкие заботы: обувь для обоих нас, зимн‹ее› пальто для Нади. Вряд ли справимся с этой проблемой. Она же затрудняет передвижение.
Пишите теперь до востребования: где будем жить и как, мы не знаем. Только пишите.
Ваш О. М.
Примечания
206. RLT, v. 19, 1986, с. 400-401; Герштейн Э. Г. Указ. соч., с. 162; в
СССР - Подъем, 1988, № 7, с. 94.
Автограф — ШЛИ, ф. 803, оп. 1, ед. хр. 15, л. 6.
"Неожиданно утром во время моей работы вваливается Осип Мандельштам с женой. Он совсем седой, страдает сердцем, выслан в Воронеж и решил провести лето в Задонске. Я повел его смотреть комнаты. Но он ходить не может — боится припадка, не отпускает от себя ни на шаг жену, говорит сбивчиво... Предоставили их себе самим, зайдя в два-три места и не найдя ничего" (Нерлер П. "Он ничему не научился..." — ЛО, 1991, № 1, с. 93). В конце концов Мандельштамы сняли дачу по ул. К. Маркса, д. 8.
... нам недоступны городские комнаты. — Вопреки ожиданиям, по возвращении О. Э. и Н. Я. Мандельштам из Задонска в начале сентября их комната в Воронеже осталась за ними.
Сосновка —
— Этот интерес был вызван чтением подготовленной В. Я. Парнахом книги "Испанские и португальские поэты — жертвы инквизиции" (М.: Academia, 1934). См. также письмо № 207.