Гибнущим подмога
II. Ты, Мария, — гибнущим подмога,
Надо смерть предупредить — уснуть.
Я стою у твердого порога.
Уходи. Уйди. Еще побудь...
III. «Новые стихи»; «Мастерица виноватых взоров.»; 1934
IV. 1) двухкомпонентная; 2) модель субстантивного словосочетания с подчинительной связью: управление дат. п.; 3) «субст. прич. в форме дат. п. + сущ. в им. п.»; 4) инверсивное контактное расположение компонентов; 5) ж. р. (значение предметности), ед. ч. (одно лицо), им. п. (предикативное); 6) составное именное сказуемое;
V. 1) лицо как инициатор отношений; 2) личные отношения; 3) непосредственная связь; любовные отношения; 4) увлечение поэта, М.С. Петровых, поэтесса и переводчица, в которую поэт был безответно влюблен, уже ожидая казни за сталинскую эпиграмму; в тексте лирический персонаж находится на пороге смерти и держится мыслью только о возлюбленной.
VI. В 1933-1934 гг. А. Ахматова, вспоминая о бурной, короткой и безответной влюбленности О. Мандельштама в М.С. Петровых, писала, что «к ней обращено стихотворение “Турчанка” (заглавие мое), любовное, на мой взгляд, лучшее любовное стихотворение XX века (“Мастерица виноватых взоров”)» [Мандельштам, 1991, с. 516].
По воспоминаниям современников, Мария Петровых - «...существо хрупкое, ничем не защищенное, кроме своего тихого обаяния. Лицо неброское, но прелестное, обрамленное пушистыми волосами, скорее, светлыми, волнистая челка, наполовину прикрывающая высокий чистый лоб, серые глаза, взирающие на мир почти кротко». Из дневников Екатерины Петровых: «Влюбленность в Марусю была чрезвычайна. Он приходил к нам на Гранатный по 3 раза в день. Прислонялся к двери, открывавшейся вовнутрь, и мы оказывались как бы взаперти. Говорил он, не умолкая, часа по полтора-два. Глаза вдохновенно блестели, голова - запрокинута» [Пит. по: Лекманов, 2004, с. 160-161]. Мандельштамы познакомились с поэтессой и переводчицей М. Петровых через А. Ахматову; именно с ней поэт откровенно говорил о возникших чувствах: «“...он, потеряв голову, повествовал Ахматовой, что, не будь он женат на Наденьке, он бы ушел и жил только новой любовью”, - рассказывала в своих воспоминаниях Надежда Яковлевна» [Мандельштам, 1999, с. 222].
В центре стихотворения взаимоотношения мужчины и женщины, при этом героиня, желанная и в то же время опасная, пользуясь своей привлекательностью, предстает покорительницей мужчины («Усмирен мужской опасный норов...»), а герой не в силах противиться желанию («Уходи. Уйди. Еще побудь»). В единицах мастерица виноватых взоров, маленьких держателъница плеч опорные компоненты, личные существительные мастерица и держателъница, созвучны, образованы с помощью суффиксов -иц- и -ниц-, вместе с зависимым компонентом, неодушевленным существительным плечи, вызывают ассоциации с узуальным фразеологизмом заплечных дел мастер - ‘палач’, это обстоятельство связано с сюжетным построением поэтического текста и ролью лирической героини. Грамматически главный компонент индивидуальноавторского фразеологизма турчанка дорогая и его контекстуальное окружение («зашьюсь в глухой мешок», «глотая речи темные», «напьюсь кривой воды») олицетворяют мотив Востока, герой любит с восточной страстью и готов поплатиться за это неправое чувство. Фразеологические номинации указывают на внешние черты облика соблазнительной турчанки, далее в тексте передается возможность измены; глухой мешок - «это, по преданию, форма казни неверных жен в Турции. Причем в мешок зашивали и бросали в море не только изменницу, но и ее соблазнителя, - пишет об этом Э.Г. Герштейн и продолжает, - в образе кривой воды прочитывается ясная мысль - это обман, измена жене» [Пит. по: Мандельштам, 1990, с. 539].
В самом конце стихотворения появляется имя героини - Мария, и совершенно иные ассоциации вызывает четвертая фразеологическая номинация - гибнущим подмога уже ожидая приговора за сталинскую эпиграмму. От фразеологических наименований, указывающих на привлекательную внешность с восточным, мусульманским колоритом, поэт приходит к номинации духовного, внутреннего мира героини: турчанка становится Марией-заступницей.