Блюмкин Яков Григорьевич
БЛЮМКИН Яков Григорьевич (наст. фам., имя Симха- Янкель Гершев; 27.2.1900, Одесса - 3.11.1929, Москва), чекист, деятель партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР), затем коммунист, убийца посла Германии В. Мирбаха (6.7.1918). Сотрудничал с поэтами-имажинистами, подписав устав «Ассоциации вольнодумцев» (1919). В мае 1918 был направлен по рекомендации ЦК ПЛСР в Секретное отделение Отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК для организации «контрразведки по шпионажу» (Красная книга ВЧК. Т. 1. М., 1989. С. 256). При каких обстоятельствах Б. познакомился с О. М., не установлено, но известно, что он предлагал О. М. сотрудничать «в новом, еще только организующемся учреждении, которому он предсказывал великую будущность». В июне или нач. июля имел первое столкновение с О. М. По словам Ф. Э. Дзержинского: «За несколько дней, может быть за неделю, до покушения я получил от Раскольникова и Мандельштама (в Петрограде работает у Луначарского) сведения, что этот тип в разговорах позволяет себе говорить такие вещи: “Жизнь людей в моих руках, подпишу бумажку - через два часа нет человеческой жизни. Вот у меня сидит гражданин Пусловский, поэт, большая культурная ценность, подпишу ему смертный приговор”, но, если собеседнику нужна эта жизнь, он ее “оставит” и т. д. Когда Мандельштам, возмущенный, запротестовал, Блюмкин стал ему угрожать, что если он кому-нибудь расскажет о нем, он будет мстить всеми силами» (Красная книга ВЧК. С. 257). Сведения о возможном времени и месте события (у входа в гост. «Эл- лит») сообщал знакомый Б. П. А. Зайцев, представленный чекистом О. М. [Леонтьев Я. Человек, застреливший императорского посла (к истории взаимоотношений Блюмкина и Мандельштама) // СМР. Вып. 3/1. М., 2000. С. 135].
20.10.1918 О. М. имел разговор о Б. с А. А. Блоком, к-рый зафиксировал в записной книжке: «Вечером почему-то, пока Л[юба] была в театре, приходил Мандельштам <...> Интересен рассказ об убийце Мирбаха» (Блок А. А. Записные книжки. 1901-1920. М., 1965. С. 432). След. «столкновение» О. М. с Б. произошло в Киеве весной 1919. По словам Н. М., когда они с О. М. стояли на балконе гост. «Континенталь» (1-й Дом Советов), то «вдруг увидели кавалькаду, мчавшуюся по широкой Николаевской улице. Она состояла из всадника в черной бурке и конной охраны. Приближаясь, всадник в бурке поднял голову и, заметив нас, резко повернулся в седле и тотчас в нашу сторону вытянулась рука с наставленным револьвером. О. М. быстро отпрянул, но тут же, перегнувшись через перила приветственно помахал всаднику рукой...». И это «приветствие», и описание сцены знакомства с О. М. Зайцевым свидетельствуют, если и о не благосклонности О. М. к Б., то по крайней мере о беззлобном к нему отношении. Н. М. несколько раз встречала Б. в Киеве и около Киева, благодаря знакомству с его тогдашней возлюбленной Л. Ш. Соркиной - своей соученицей по Киевскому мед. ин-ту. Вероятно также ее знакомство с будущей женой Б. Т. И. Файнерман, также слушательницей мед. ин-та, позднее окончившей Высш. лит.-худ. ин-т им. В. Я. Брюсова. Осенью 1920 в моск. Доме печати, где Б. состоял членом ист. секции, у него произошел очередной инцидент с О. М. Очевидец эпизода И. Г. Эренбург вышибить из руки Блюмкина, и все окончилось благополучно» (Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь: Воспоминания. М., 1990. Т. 1. Кн. 2. С. 323). «Игра» чекиста с О. М., метко названная Н. М. «кавказской», закончилась в январе 1926, когда, уезжая от жены из Крыма, О. М. случайно оказался с ним в одном купе: «Блюмкин, увидав “врага”, демонстративно отстегнув кобуру, спрятал револьвер в чемодан и протянул руку. Всю дорогу они мирно разговаривали».
Я. В. Леонтьев.