Бернштейн Сергей Игнатьевич
БЕРНШТЕЙН Сергей Игнатьевич (15.1.1892, Тифлис - 28.10.1970, Москва), выдающийся лингвист, один из основателей ОПОЯЗ’а, инициатор и создатель отеч. аудио- архивистики, автор трудов, посв. вопросам эксперимент. фонетики и фонологии, лексикологии и лексикографии, общему языкознанию и синтаксису, истории лит. языка и стилистике, исследователь теории звучащей худож. речи. Выпускник славяно-рус. отделения ист.-филол. ф-та Пе- терб. ун-та, Б. специализировался по рус. языку и общей фонетике. С 1919 работал в Петрогр. (Ленингр.) ун-те при кафедре общего языкознания в качестве ст. ассистента и хранителя Кабинета эксперимент. фонетики, в Ин-те Живого слова, Ин-те истории искусств, Ин-те литератур и языков Запада и Востока. В Ин-те истории искусств создал фонетическую лабораторию (Кабинет изучения худож. речи), где для постановки и разработки проблем звучащей поэтич. речи с помощью фонографа и диктофона записал на более чем 700 восковых валиков чтение прибл. 100 поэтов- современников, в т. ч. и О. М. Анализируя их, Б. пришел к выводу, что закон исполнения в стихотворении не заложен, но в нек-рых случаях заложен эмоциональный стиль речи. В частности, ученый утверждал, что «театрально-трагический пафос Мандельштама» надо признать особенностью декламации поэта в большей степени, чем его поэзии. В 1930 деятельность Кабинета изучения худож. речи подверглась невежеств. критике, работу Б. объявили «научным шарлатанством», а самого ученого - подлежащим «чистке». Его уволили, коллекцию, над созданием к-рой он работал 10 лет, отобрали под тем предлогом, что валики являются «собственностью института». В дальнейшем из-за небрежного хранения они неуклонно разрушались, пока в 1938 не были перевезены В. Д. Дувакиным в Москву в Государственный литературный музей.
Сергей Игнатьевич Бернштейн
Чтение О. М. Б. записывал дважды: в ноябре 1920 - 8 стихотворений («Образ твой, мучительный и зыбкий...», «Сегодня дурной день.», «Я ненавижу свет.», «Почему душа так певуча.», «Домби и сын», «Я не увижу знаменитой Федры.», «Эта ночь непоправима», «Соломинка»), в марте 1925 - еще 10 («Нет, никогда ничей я не был современник.», «Я по лесенке приставной.», «Я буду метаться по табору улицы тёмной.», «Цыганка», «Исакий под фатой молочной белизны», «Париж», «Вы, с квадратными окошками.», «Я наравне с другими.», «Век мой, зверь мой», «Холодок щекочет темя.»). Впоследствии Б. подчеркивал, что «с точки зрения теоретического исследования» записи стихотвореий О. М. в чтении автора «представляют колоссальную ценность». Валики с записью голоса О. М. считаются наиб. качеств. из всей коллекции Б., т. к. они реже других прослушивались студентами Ин-та живого слова, но даже при сравнительно удовлетворит. сохранности можно говорить лишь о «тени», «эхе» голоса поэта. В наст. время идет активная работа по восстановлению всей коллекции Б., очистки валиков от плесени.
В 1931 Б. переехал в Москву, в течение 4-х лет вел ис- следоват. и методологич. работу в разл. учреждениях, занимающихся вопросами учеб.-образоват. радиовещания, а с 1935 в качестве профессора преподавал последовательно: в Моск. гор. педагогич. ин-те, Моск. ин-те иностр. языков,
Моск. гос. педагогич. ин-те, Моск. обл. педин-те, где заведовал кафедрой рус. языка и был деканом ф-та рус. языка и литературы, с 1947 - в МГУ. В 1949 приказом ректора МГУ на основании решения Ученого совета ф-та и приказа министра высшего образования был уволен «за анти- патриатические выступления, выразившиеся в проповеди буржуазного идеалистического языкознания и открытого выступления против советского материалистического языкознания - учения академика Н. Я. Марра». В 1950 восстановлен в должности профессора МГУ. С 1950 в течение
В августе 1946 Н. М. передала Б. машинопись полн. собрания известных ей к тому времени «Московских» и «Воронежских» стихов, а также 58 автографов О. М. и 19 стихотворений в прижизненной машинописи. Архив О. М. в течение короткого времени находился в квартире Б. (Столешников пер., д. 11, кв. 17), но вскоре переместился к его брату И. И. Ивичу-Бернштейну (Руновский пер., д. 4, кв. 1), где хранился в течение последующих 11 лет. Ежегодно, когда Н. М., приезжая в Москву, работала в доме Ивича, дополняя текст и внося в него исправления, Б. неизменно участвовал в обсуждении и составлении корпуса ненапечат. стихов О. М., к-рый Н. М. по завершении определила как «единственный проверенный и правильный» (Письмо к С. И. Богатыревой от 9.8.1954). Передавая архив брату, Б. оставил у себя сделанную им рукописную копию большей части «Московских» и «Воронежских» стихов.
До последних дней жизни Б. помогал Л. А. Шилову в работе по восстановлению сделанных им записей голосов поэтов. Однако все издания появились уже после его кончины (см.
Лит.: С. 161-180.
С. И. Ивич-Богатырева.