Яхонтов Владимир Николаевич
ЯХОНТОВ Владимир Николаевич [16.11.1899, Седлец Люблинской губ. - 16.7.1945, Москва], актер и декламатор. С 1918 учился в театр. уч-ще при МХТ, затем в студии Е. Б. Вахтангова. В 1924-26 актер Театра им. В. Э. Мейерхольда. Муж Е. Е. Поповой. Познакомился с О. М. и Н. М. в 1927 во время совм. проживания в здании Лицея в Детском Селе (быв. Царское Село, ныне - г. Пушкин) под Ленинградом. Незаурядный артистич. дар Я., его увлечение рус. поэзией, как классич., так и современной (В. В. Маяковский, В. Хлебников), стремление сделать само худож. слово, раскрытие богатства его содержания главным в своих театр. работах вызвали симпатию и интерес у О. М.
В 1927 Я. основал (с Поповой и С. В. Владимирским) театр одного актера «Современник» (существовал до 1935), где в первую очередь проявился его талант. Я. - создатель (в том же творч. содружестве) и исполнитель моноспектаклей «Пушкин» (1926), «Петербург» (1927), «Евгений Онегин» (1930), «Война» (1930), «Горе от ума» (1932) и др. Знакомство Я. с О. М. состоялось в то время, когда артист работал над «Петербургом», спектаклем по произведениям А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского. Тема «маленького человека», разночинца-горожанина, ярко представленная в спектакле, была очень близка поэту: О. М. всегда чувствовал свое родство именно с этим социальным слоем, возводил к нему свою «родословную».
По восп. Н. М., вскоре после знакомства с артистом О. М. начал активно помогать выработке у Я. той манеры чтения стихов, к-рую поэт считал правильной, способствовал избавлению Я. от «свиного рыла декламации» (по выражению О. М.). О. М. принимал, в определ. мере, участие в работе Я. и Поповой над нек-рыми из их будущих постановок. Работу артиста поэт высоко оценил в ст. «Яхонтов» (впервые: Экран «Рабочей газеты». М., 1927. № 31.3 июля): «На примере Яхонтова видим редкое зрелище: актер, отказавшись от декламации и отчаявшись получить нужную ему пьесу, учится у всенародно признанных словесных образцов, у великих мастеров организованной речи, чтобы дать массам графически точный и сухой рисунок движения и узор слова.
Ничего лишнего. Только самое необходимое. По напряжению и чистоте работы Яхонтов напоминает циркача на трапеции. Это работа без “сетки”. Упасть и сорваться некуда. <...> Яхонтов - единственный из современных актеров - движется в слове, как в пространстве. <...>
В работе Яхонтова и Владимирского есть нечто обязательное для всего русского театра. Это возвращение к слову, воскрешение его самобытной силы и гибкости» (Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2: Стихи и проза. С. 460-461).
Ср. характеристику О. М. с впечатлением филолога и лингвиста В. В. Виноградова, видевшего спектакль «Петербург» в 1927 в Гос. ин-те истории иск-в (ГИИИ) в Ленинграде (отзыв содержится в письме Виноградова жене, Н. М. Виноградовой-Малышевой, от 16.3.1927): «.Был в Институте на просмотре чтения литомонтажа “Петербург” Яхонтовым. Попурри из Гоголя, Пушкина и Достоевского. Тонкое понимание слова, условный, не всегда оправданный символизм жеста (привитый Яхонтову учеником Вахтангова - Владимирским, который и является постановщиком), гипертрофия “игры”, особенно с вещами. Менее крепко, чем его же чтение “Пушкина”, но более экспериментально и изысканно (с примесью безвкусицы)» (НМ. 1995. № 1. С. 207).
Общение Мандельштамов и Яхонтовых продолжилось в Москве, где последние жили постоянно, а О. М. и Н. М. поселились в кон. 1928. Дневниковые записи и мемуарные заметки Я. и Поповой отражают эти взаимоотношения (см. их архив: РГАЛИ. Ф. 2440). В этих материалах многократно упоминаются О. М. и Н. М., содержатся высказывания О. М. о спектаклях Я., прозе О. М. В связи с «московскими» стихами О. М. 1931 («Еще далеко мне до патриарха», «Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето...» и др.) Я. писал: «Июль 31 г. Москва. Снова Мандельштамы. Снова я потрясен этой мудростью его стихов (он читал мне новые), их зрелостью с явной печатью гениальности. Тут у него появляется горькое веселие, ирония (нет, нечто несравненно более глубокое), как будто он пытается вздохнуть глубоко и наполнить легкие пылью и испарениями обильно политых тротуаров». По словам Я., именно ему и его жене, Поповой, поэт прочел, «(кажется, впервые и первым)», «Мне на плечи бросается век-волкодав, но не волк я по крови своей» (Там же. Л. 51).
В эти годы О. М. осознавал себя отщепенцем в советской действительности и лит-ре. Он принял и недвусмысленно утвердил свое отщепенство как позицию, исполненную внутр. правоты, в «Четвертой прозе» и стихах той поры. В цитируемом архиве нашла отражение разность взглядов Я. и Поповой, с одной стороны, и О. М. - с другой, на эпоху - оптимизм, хотя и не безоговорочный, первых и скептицизм последнего.
О. М. с женой бывал у Я., б. ч. на Новом ш. (в комнате Поповой; д. 1, кв. 1; ныне - Тимирязевская ул.; дом не сохр.), на Петровке (д. 19, кв. 13) и в Варсонофьевском пер. (д. 8, кв. 2), в комнате матери Я. - Натальи Ильиничны; Я. и Попова посещали О. М. в Доме Герцена и на ул. Фурманова (быв. Нащокинский пер., д. 3-5, кв. 26; дом не сохр).
Во время воронежской ссылки О. М. (1934-37), будучи в Воронеже на гастролях, Я. встречался с О. М. После возвращения О. М. из Воронежа его интенсивное общение с Я. возобновилось. Друж. отношение Я. к поэту проявилось в этот период и в непосредств. материальной помощи, к-рую артист неоднократно оказывал О. М.
Соч.: Театр одного актера. М., 1958.
Архивы: РГАЛИ. Ф. 2440.
Лит:
Л. М. Видгоф.