Штемпель Наталья Евгеньевна
ШТЕМПЕЛЬ Наталья Евгеньевна (7.9.1908, Воронеж - 28.7.1988, там же), близкий друг О. М. и Н. М. в Воронеже, преподаватель рус. яз. и лит-ры. Из дворян. Жила в Воронеже с матерью, Марией Ивановной Левченко (1901-1960), учительницей, и мл. братом Виктором (1915-1985) в двух комнатах в собств. доме по ул. Каляева, д. 21, где у них бывали в 1936-37 О. М. и Н. М.; в послевоен. годы - по Купянскому пер., д. 3, кв. 7, с 1961 - по Никитинской ул., д. 38а, кв. 29, где у нее гостила Н. М. В 1915-22 Ш. болела туберкулезом тазобедренного сустава, месяцами была прикована к постели. Последствием болезни стала хромота, впрочем, не ощущавшаяся ею как физич. недостаток, и знаменитая «походка», воспетая О. М. и др. В это же время Ш. увлеклась рус. поэзией (сама стихов никогда не писала). В 1926-30 училась на лит.-лингвистич. отд. Воронежского ун-та. В студенч. годы одноврем. работала в педологич. кабинете у проф. П. Л. Загоровского. Автор печатных работ по педологии. С 1930 науч. сотрудник полит.-пед. станции при Воронежском облоно. С 1932 зав. психотехнич. лабораторией в Ин-те организации и охраны труда и в Ин-те гигиены и санитарии. После развенчания в 1935 педологии и психотехники как «лженаук» и закрытия лаборатории преподавала (до выхода на пенсию в 1971) лит-ру и рус. яз. в Воронежском авиатехникуме им. В. П. Чкалова. В кон. мая 1937 Ш. вышла замуж за инженера-строителя Бориса Евгеньевича Молчанова, но уже в кон. 1937 разошлась с ним.
Это краткое замужество отразилось в стих. О. М. «Клейкой клятвой пахнут почки...».
В февр. 1936 Ш. познакомилась с С. Б. Рудаковым и впервые услышала от него о находящемся в Воронеже О. М., а в сент. состоялось личное знакомство Ш. с поэтом и H. М. Во время их первой встречи О. М. рассердился на нее за то, что она прочитала наизусть стих. «Я потеряла нежную камею.» - самое его слабое, как он тогда полагал. Знакомство скоро перешло в дружбу, и встречи стали почти ежедневными. О. М. и Ш. часто гуляли вместе, посещали воронежские музеи и концерты. Предупредив дочь об опасности встреч с опальным и ссыльным поэтом, мать Ш. не только не запретила ей встречаться с ним, но и, единственная в это время в Воронеже, принимала его и Н. М. у себя. Ш. познакомила О. М. с Загоровским, также после этого встречавшимся с О. М. и помогавшим ему материально (последние 1,5 года Мандельштамы жили в Воронеже без заработков и практически в полной изоляции). О. М. говорил о Ш.: «Наташа владеет искусством дружбы».
У О. М. выработалась привычка каждое новое стихотворение читать Ш. К ней обращен целый ряд стихов, в т. ч. «Клейкой клятвой пахнут почки.», «На меня нацелились груша да черемуха.» и «К пустой земле невольно припадая.» (о последнем О. М. сказал: «Когда умру, отправьте их как завещание в Пушкинский Дом»), а также неск. шуточных стихов. В них отразились черты биографии и внеш. облика Ш.
Весной 1937, незадолго до отъезда из Воронежа, О. М. попросил Н. М. переписать для Ш. все воронежские стихи, а также др. ненапечатанные стихи 1930-х гг., что составило 3 больших блокнота. Под каждым стихотверением О. М. собственноручно поставил дату и букву «В» (Воронеж). После отъезда О. М. из Воронежа Ш. неск. раз посещала его и Н. М. в Савелово, Москве и Калинине. Получив от Н. М. известие о гибели поэта, Ш. поехала к ней в Калинин и, по ее просьбе, далее - в Ленинград, к А. А. Ахматовой, писать к-рой Н. М. боялась.
После смерти О. М. отношения Ш. с Н. М., жившей в разл. городах, не прерывались: постоянная переписка, телефонные разговоры, неск. визитов Н. М. к Ш. в Воронеж, частые встречи в каникулярное время в Москве или на дачах в Подмосковье - Тарусе, Верее, Кратове, Переделкине. В 1966 или 1967 в одну из таких встреч Н. М. подарила Ш. машинопись (141 с.) 1-й ред. 2-й книги своих мемуаров, посв. гл. обр. Ахматовой. Впоследствии Н. М. изменила их концепцию и осенью 1967 уничтожила все имевшиеся у нее экземпляры, кроме того, что подарила Ш. [см. об этом в послесловии П. М. Нерлера к публикации фрагментов этих восп. (ЛУ. 1989. № 3. С. 134-158) и особенно в его предисловии к полной их публикации: Об Ахматовой. С. 18, 21]. Кроме подаренных О. М. 3 блокнотов (т. н. Наташина книга), у Ш. сложился довольно большой архив поэта: автографы стихов и эпиграмм, стихи, записанные Н. М. на узких полосках ватмана, к-рые О. М. отдавал Ш. по мере написания, а также отдельно «Ода Сталину» (несмотря на просьбу О. М. уничтожить ее, сохранена Ш.). Н. М. после смерти О. М. передала Ш. подлинники всех писем поэта к ней, а также 2-й список всех ненапечатанных стихов, включая воронежские. Все это Ш. сберегла, унеся из Воронежа накануне занятия города гитлеровцами во время Вел. Отеч. войны 1941-45. После войны она продолжала хранить архив О. М. (за исключением 1948-51, когда пакет с архивом хранился в Киеве у М. В. Ярцевой). Не позднее сер. 1950-х гг. Ш. возвратила Н. М. не только доверенное ей на хранение, но и подаренное ей лично (оставив себе только книги, надписанные О. М., впоследствии переданные в Российский государственный архив литературы и искусства. Однако письма самого О. М. к Ш. пропали; в восп. Ш. ничего не говорится об этих письмах и никак не развивается мотив влюбленности в нее О. М. По словам А. И. Немировского, Ш. доверительно рассказывала ему, что в этих письмах она представала «как новая Лаура» (ср. устный рассказ С. С. Аверинцева
В Воронеже вокруг Ш. образовался круг друзей и любителей рус. поэзии. В него входили: З. Я. Анчиполовский, А. Б. Ботникова, Р. Герцог-Бородина, Загоровский, Д. П. Заславский, В. Л. и Н. В. Гордины, Т. Л. Гурина. В. И. Исаянц, Р. С. Иткина, Л. К. Коськов, А. С. Крюков, Немировский, Е. Н. Перкон, В. А. и Н. М. Свительские, А. И. Слуцкий, Л. А. Сохненко и др. Из Москвы и др. городов к ней часто приезжали мандельштамоведы и др. исследователи (С. В. Василенко, В. Н. Гыдов, А. Г. Мец, Л. А. Мнухин, П. М. Нерлер, Ю. Л. Фрейдин и др.). Кроме того, Ш. была популярна и любима в моск. кругу друзей Н. М.: там расходились в копиях ее восп., демонстрировались и обсуждались «альбом» и «слайдфильм» - сокращенные версии ее восп., любовно скомпонованные и проиллюстрированные фотографиями или слайдами, сделанными В. Л. Гординым (наиб. поздняя версия «альбома» была переданы после ее смерти в РГАЛИ на гос. хранение; к сожалению, подаренные Ш. материалы на протяжении более чем 20 лет даже не обрабатывались). Именно Ш. попросили сказать первое поминальное слово об Н. М.
Известность Ш. принесла публикация в 1987 в «Новом мире» ее восп. об О. М., над к-рыми по просьбе Н. М. и Не- мировского она работала долгие годы. Ш. похоронена на Юго-Западном кладб. Воронежа (квартал 16, могила № 262; на могиле - памятник работы скульптора В. И. Циммер- линга, спонсор - В. С. Михайлович).
Соч.: Мандельштам в Воронеже // НМ. 1987. № 10. С. 207-234; Автобиография // ЖиТМ. С. 531-538; Воронежские адреса Мандельштамов // ЛУ. 1991. № 1. С. 177-180; Мандельштам в Воронеже: Воспоминания / вступ. ст. Д. И. Заславского; сост. В. Н. Гыдова и П. М. Нерлера; подгот. текста и примеч. В. Н. Гыдова // ЗМО. Т. 2. М., 1992.
Архивы: РГАЛИ. Фонд не обработан; МО. Ф. Н. Е. Штемпель; ОР РНБ. (Воспоминания).
Лит.: 2006; Мартыненко О. «Ося у Вас получился живой» // МН. 1992. № 44. 1 янв. С. 22; Мандельштам Н. 2007. Об Ахматовой. С. 71-82.
П. М. Нерлер.