Московский лингвистический кружок
МОСКОВСКИЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ КРУЖОК, объединение рос. филологов и литераторов, 1915-24. Членами-учредителями М. л. к. выступили студенты ист.-филол. ф-та Моск. ун-та (Ф. Н. Афремов, П. Г. Богатырев, С. С. Рогозин, П. П. Свешников, Р. О. Якобсон и др.), это начинание поддержали акад. Ф. Е. Корш и акад. А. А. Шахматов; первым председателем избран Якобсон (1915-20), затем М. Н. Петерсон (1920), А. А. Буслаев (1920-22), Г. О. Винокур (1922-23) и Н. Ф. Яковлев (1923-24).
Осн. направление науч. работы кружка определяли профессиональные филологи - лингвисты и литературоведы, в число действит. членов входили С. И. Бернштейн, С. М. Бонди, О. М. Брик, Н. И. Жинкин, В. М. Жирмунский, М. М. Кенигсберг, Е. Д. Поливанов, А. И. Ромм, Ю. М. Соколов, Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский, Г. Г. Шпет, Б. И. Ярхо и др. М. л. к. «с первых шагов своей деятельности поставил задачей разработку вопросов лингвистики, понимая под этим термином науку о языках различных функций (sic! - С. Ш.), в т. ч. особенно анализ языка поэтического. <...> Всестороннее исследование поэтики, в частности стихосложения, и соотношение между письменным и устным словесным творчеством входило в основную программу занятий, а от работ по народной словесности пути естественно вели к этнологическим разысканиям большего охвата» [Якобсон Р. О. Московский лингвистический кружок [1976] / подг. текста, публ., вступ. заметка и примеч. М. И. Шапира // Philologica. 1996. № 3. С. 365-366; ср.: Jakobson R. An Example of Migratory Terms and Institutional Models (On the Fiftieth Anniversary of the Moscow Linguistic Circle) // Jakobson R. Selected Writings. Vol. 2: World and Language. The Hague; P., 1971]. В известной степени науч. направленность М. л. к. ориентировалась на методологию и практич. деятельность ОПОЯЗа, одновременно с ним «была выдвинута проблема лингвистической поэтики <...> поэтики как чисто лингвистической дисциплины» (Горнунг Б. В. Поход времени: В 2 кн. Кн. 2: Статьи и эссе / сост. и примеч. М. Воробьева. М., 2001. С. 366). Заметным явлением науч. и культурной жизни было основанное членами кружка машинописное издание («журнал») «Гермес» («'Ерррі;»). В ноябре 1922 руководство М. л. к. обращалось в Госиздат с предложением подготовить к выпуску серию книг по истории рус. поэзии после символизма: «Петербургский классицизм», «Центрифуга», «Футуризм», «Имажинисты» (не осуществлено). В своей работе М. л. к. поддерживал связи с представителями лит. среды: в 1918 (1919?) в него вступил В. В. Маяковский, регулярно посещавший заседания, активным членом был С. П. Бобров; в 1921 на одном из заседаний выступил с докладом А. Е. Кручёных, в 1923 Б. Л. Пастернак и Н. Н. Асеев.
широкого круга его филологич. предпочтений: важнейшее место среди них занимали исследования представителей формализма и ОПОЯЗа (с наиб. заметными из к-рых - Шкловским Тыняновым и Эйхенбаумом - он близко общался и к-рые, в свою очередь, проявляли внимат. профессиональное отношение к его творчеству; см.: Тоддес Е. А. Мандельштам и опоязовская филология // Тыняновский сб.: Вторые Тыняновские чтения. Рига, 1986). Очевидно, именно руководство М. л. к. выступило с инициативой обращения к О. М. с предложением о сотрудничестве; данный факт зафиксирован 4.5.1923 в протоколе заседания президиума, на к-ром обсуждался вопрос «о предложении поэтов О. Э. Мандельштама и Б. Л. Пастернака войти в контакт с МЛК для совместной работы в области поэтики», в результате чего было принято постановление, в частности предполагавшее: «Принять предложение и выделить для переговоров с поэтами и для организации совместно с ними соответствующих занятий комиссию <...>. Будущую работу Президиум представляет себе в виде: а) участия поэтов в заседаниях кружка и обсуждении читаемых докладов; б) устройства, совместно с ними, особых заседаний <. > в) заслушания и обсуждения в Кружке докладов поэтов; г) заслушания и, по возможности, обсуждения их стихов. Помимо того, признано желательным привлечь к работе и других поэтов, при чем просить О. Э. Мандельштама и Б. Л. Пастернака, а также избранных в настоящем заседании членов Комиссии взять это привлечение на себя» [Ин-т рус. языка РАН. РО. Ф. 20 (Московский лингвистический кружок). Л. 255-255 об.; цит. по: Шапир М. И. Примеч. к публ.: Якобсон Р. О. Московский лингвистический кружок // Philologica. 1996. № 3. С. 371].
Результаты этой инициативы отражены в мемуарах современников, в частности в представляющемся вполне достоверным свидетельстве Б. В. Горнунга членов Московского Лингвистического кружка с участием кроме него самого Пастернака, Асеева, Зенкевича, Бернера и Антокольского. Было (весной 1923 г.), кажется, два собрания, и на этом дело кончилось» (Горнунг Б. Заметки к биографии О. Э. Мандельштама / публ., предисл. и примеч. М. Горнунга // СМР. Вып. 3/2. С. 157). По воспоминаниям Якобсона, одно из заседаний М. л. к. в 1923, «открытое Пастернаком и Мандельштамом, было посвящено дискуссии о наиболее плодотворных методах анализа поэтической речи» (Якобсон Р. О. Московский лингвистический кружок. С. 367). Это обоюдное, видимо, начинание не принесло желаемых результатов; 23.7.1923 в заявлении его президиуму Ромм констатировал: «Попытки вспрыснуть Кружку шприц Мандельштама и Пастернака - камфарма [sic!] для все равно умирающего» [Ин-т рус.языка РАН. РО. Ф. 20 (Московский лингвистический кружок). Л. 335; цит. по: Шапир М. И. Примеч. к публ.: Якобсон Р. О. Московский лингвистический кружок. С. 371). Возможно, отчасти следствием этого стало нежелание О. М. присутствовать на заседании, предполагавшем, вероятно, чтение его доклада, что отражено в лаконичном письме Горнунгу в нач. 1924, завершающемся просьбой, в которой упоминается М. л. к.: «Передайте мои извинения Л. К.».
С. Г. Шиндин.