Ломоносов Михаил Васильевич
ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (8.11.1711, дер. Дени- совка Куростровской вол. близ с. Холмогоры Архангельской губ. - 4.4.1765, С.-Петербург), поэт, ученый-естествоиспытатель, художник, историк, филолог; акад. (проф.) С.-Петерб. АН (1745), почетный чл. АХ (1763). О. М. упоминал Л. и его оды в ст. «Девятнадцатый век» (1922). Здесь, иллюстрируя «высокий пафос утилитаризма» 18 в., О. М. привел первое двустишие из «Послания о пользе стекла» (1752) Л. и определил послание как «согревающее поэтическое размышление о судьбах обрабатывающей промышленности» (2. С. 266). В своей заметке «Vulgata» (1922-23) О. М. писал о роли рус. классициста в процессе секуляризации рус. яз. (Там же. С. 299), в «Разговоре о Данте», анализируя образную систему Данте Алигьери, О. М. привел известное выражение Л. о «далековатости» образов и идей (3. С. 237). Посвящение «М. Ломоносову» носит 2-я неполная ред. «Стихов о неизвестном солдате» О. М. В этом посвящении И. М. Семенко увидела намек на роль Л. - «апологета мира» (стихи: «Царей и царств земных отрада, / Возлюбленная тишина.») (Семенко. С. 98), а М. Л. Гаспаров полагал, что Л. «в загадочном посвящении появляется, вероятно, по контрасту, как адресат-оппонент: во-первых, как химик, еще не знающий о губительных возможностях своей науки, и, во-вторых, как автор хрестоматийного “Вечернего размышления о Божием величии” при виде звездного неба, еще верящий в гармонию мироздания» (Г аспаров. 1996. С. 32). В. В. Мусатов считал, что «Стихи о неизвестном солдате» О. М. намеревался посвятить Л. как поэту, «который открыл в русской литературе тему “звездной бездны”» (Мусатов. С. 539). В свою очередь, Ю. И. Левин выразил мнение, что первонач. посвящение Л. «Стихов о неизвестном солдате» подразумевало намек на его «Вечернее размышление о Божием величестве.» (Левин. P. 185-213). Стоит также отметить, что, пребывая в воронежской ссылке, О. М. вместе со своим приятелем филологом С. Б. Рудаковым читал и устно комментировал «томик с Сумароковым и Ломоносовым» (Мандельштам в письмах Рудакова. С. 160; письмо от 21.3.1936; подразумевается изд.: Тредиаковский В., Ломоносов М., Сумароков А. Стихотворения. Л., 1935).
Поэтич. влияние Л. на творчество О. М. проявилось в интересе поэта к ломоносовской и державинской (си. также ст. Державин Г. Р.) одич. традиции. Одич. элементы присутствуют как в стихах, к-рые О. М. сам определял как оды («Ода Бетховену», «Зверинец», «Грифельная ода»), так и в ряде др. текстов, среди к-рых О. Ронен выделял стих. «Нашедший подкову» (подзаголовок: «Пиндарический отрывок»), «Аббат», «А небо будущим беременно.» и т. д. (R o ne n. P. 18-21). Н. Нильссон возводит к поэзии Л. формулу «Мужайтесь, мужи.» из стих. О. М. «Прославим, братья, сумерки свободы.» (N i l s s o n. P. 63). Вообще интерес О. М. к поэзии классицизма отмечен еще В. М. Жирмунским в 1921 в рец. на кн. «Tristia». При явном стремлении к монументальному, «высокому стилю» поэзия О. М. лишена всякой стилизации, в ней одич. тоны передают реальную трагичность совр. катаклизмов. Ср. в рец. О. М. 1916 на «Альманах муз»: «Державинской или ломоносовской оды никто теперь не напишет, несмотря на все наши “завоевания”» (1. С. 206).
Лит.: Г. И. Проблема классицизма в творчестве Мандельштама // «Сохрани мою речь»-3(1). М., 2000. С. 229-232; Nilsson N.-A. Osip Mandelstam: Five Poems. Stockholm, 1974; Ronen O. An Approach to Mandel’stam. Jerusalem, 1983.
С. Гардзонио, при участии О. А. Лекманова.