Кручёных Алексей Елисеевич
КРУЧЁНЫХ Алексей Елисеевич (9.2.1886, пос. Оливское Вавиловской вол. Херсонской губ. - 17.6.1968, Москва), поэт, теоретик кубофутуризма, коллекционер. В кон. апреля 1913 выпустил листовку «Декларация слова как такового», в к-рой впервые возвестил рождение заумного языка. С этой листовкой О. М. полемизировал в 1-й главке своего программного эссе «Утро акмеизма», причем в персонифи- цир. образе «футуриста» из этой главки совр. исследователи угадывают облик К. Наметившееся в ноябре-декабре 1913 сближение О. М. с кубофутуризмом отразилось в сочувств. упоминании его имени в брошюре Н. И. Кульбина «Что есть слово (II-я декларация слова, как такового)» (кон. января 1914), выпущенной как приложение к кн. К. и Кульбина «Буква, как таковая».
Однако в эссе «Слово и культура» (1921) О. М. вновь вернулся к полемике с манифестом К. «Слово как таковое», «в то же время ассимилируя его метафорику, переосмысливая ее» (Ронен. С. 16-17; в частности, к ст. К. восходит ключевой для эссе О. М. образ «слова-Психеи»).
На мандельшт. выпад К. косвенно ответил в своем трактате «Сдвигология русского стиха» (1922), издевательски обращаясь к читателю от лица условного поэта (в к-ром угадывается О. М.): «Нам немедленно надо разрешить все мировые вопросы, да пожалуй еще поговорить по душам с Марсом - вот задача, достойная магов и поэтов, а на меньшее мы не согласны». Ср. у О. М. в статье «О собеседнике» (1913): «...Обменяться сигналами с Марсом - задача, достойная лирики». Кроме того, в своем трактате К. иронически цитировал (на этот раз называя имя автора) стих. О. М. «А. Блок».
Вскоре О. М. посвятил К. полуиздеват., полууважит. фрагмент своей заметки «Литературная Москва» (1922): «...Если откинуть совершенно несостоятельного и невразумительного Крученых, и вовсе не потому, что он левый и крайний, а потому, что есть же на свете просто ерунда (несмотря на это, у Крученых безусловно патетическое и напряженное отношение к поэзии, что делает его интересным как личность)».
Во 2-й пол. 1920-х - 1930-х гг., когда борьба между акмеизмом и футуризмом утратила актуальность, между О. М. и К. установились поверхностные приятельские отношения. По воспоминаниям Л. Я. Гинзбург, на вечере О. М. в «Литературной газете» 10.11.1932 К. без особого успеха и отклика «стал наставлять Мандельштама».
Благодаря собирательской деятельности К. сохранился целый пласт биогр. и творч. матералов, связанных с О. М. (см. краткий обзор фондов К. в РГАЛИ в: Королева.).
Соч.: Наш выход: К истории русского футуризма. М., 1996 (по им. указ.); Сдвигология русского стиха. М., 1922. С. 3.
Лит.: Мандельштама. С. 216-227; Мец А. Г. Эпизод истории акмеизма // Пятые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и ма- тераилы для обсуждения. Рига, 1990. С. 125; Парни с А. Е. Штрихи к футуристическому портрету О. Э. Мандельштама // Слово и судьба. С. 183-204. Гинзбург Л. Я. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб., 2002; Ронен О. Поэтика О. Мандельштама. СПб., 2002.
О. А. Лекманов.