Коневской Иван
КОНЕВСКОЙ Иван (наст. фам., имя и отчество Ореус Иван Иванович) (19.9.1877, С.-Петербург - 8.7.1901, близ ст. Зегевольд, Лифляндия, ныне Сигулда, Латвия), поэт- символист, критик. О. М. узнал о К. от своего учителя по Тенишевскому училищу В. В. Гиппиуса. Характеризуя Гиппиуса в «Шуме времени», О. М. назвал его «товарищем Ко- невского и Добролюбова - воинственных молодых монахов раннего символизма»; ср. здесь же упоминание о «Конев- це раннего символизма», стих. К. «С Коневца»). Также в «Шуме времени» О. М. писал о К. и о его трагич. смерти: «В тот год в Зегевольде, на курляндской реке Аа стояла ясная осень с паутинкой на ячменных полях. Только что пожгли баронов, и жестокая тишина после усмиренья поднималась от спаленных кирпичных служб <.> Жители хранят смутную память о недавно утонувшем в речке Коневском. То был юноша, достигший преждевременной зрелости и потому не читаемый русской молодежью: он шумел трудными стихами, как лес шумит под корень. И вот в Зегевольде, с Эрфуртской программой в руках, я, по духу был ближе к Коневскому, чем если бы я поэтизировал на манер Жуковского и романтиков». Возможно, данный текст полемически направлен против В. Я. Брюсова, к-рый приезжал на место гибели поэта и читал стихи на его смерть. По наблюдению О. Ронена, строка «Кровь строительница хлещет» из стих. О. М. «Век» восходит к образу «Строительницы жизни крови» из стих. К. «Наброски оды» (Ronen. Р. 153; ср. также: Мордерер. С. 154-156). А целый ряд образов стих. О. М. «Прославим, братья, сумерки свободы.» перекликается с мотивами «Праздничной кантаты» К. (Ронен. С. 138-139). Согласно свидетельствам С. Б. Рудакова, он читал К. вместе с О. М. в Воронеже [у Рудакова было посмертное его собр. соч. «Стихи и проза» (М., 1904, с пре- дисл. Брюсова)], а также вел с О. М. споры о творчестве К. и о его месте в истории рус. литературы. Согласно этим записям, О. М. «по прочтении заново Коневского вполне присоединился ко мне в части связи К. с Гумилевым.».
Лит.:
А. А. Кобринский.