Клюев Николай Алексеевич
КЛЮЕВ Николай Алексеевич (10.10.1884, предположительно дер. Мокеево Кирилловского у. Новгородской губ. либо одна из дер. Коштугского у. Олонецкой губ. - между 23 и 25.10.1934, Томск), поэт. 1-я публикация в 1904, 1-й поэтич. сб. «Сосен перезвон» в 1911 (на титуле - 1912; сборник посвящен А. А. Блоку, предисл. В. Я. Брюсова). В 1900-е гг. жил преим. с родителями в дер. Желвачево Вы- тегорского у. Олонецкой губ. С осени 1911 регулярно приезжал в С.-Петербург и Москву. Знакомство - через Блока - с С. М. Городецким привело к сближению с журналом «Аполлон» и 1-м «Цехом поэтов». Тогда же К. познакомился с Н. С. Гумилевым и А. А. Ахматовой (Гумилев приветствовал в «Аполлоне» появление сб-ков «Сосен перезвон» и «Братские песни»). В ноябре 1911 вышел в свет «Литературный альманах книгоиздательства “Аполлон”», в к-ром были опубликованы «Песни» К. («Девичья» и «Теремная») и 3 стих. О. М. Непосредственно соседствуют три стихотворения К. со стихами О. М. в 1-м вып. журнала «Гиперборей» (октябрь 1912). Акмеисты выделяли К. среди совр. поэтов, видели в его поэзии «адамизм», первобытную «силу» и т. д. «К. хранит в себе народное отношение к слову как к незыблемой твердыне, как к Алмазу Непорочному» (Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии // Аполлон. 1913. № 1. С. 47). Недолгая близость с акмеистами не прошла для К. бесследно: влияние их эстетики явственно ощутимо в его творчестве 1910-х гг.
Что касается личных встреч, можно с большой долей уверенности предположить, что К. и О. М. встречались в кон. 1912 - нач. 1913 (К. находился тогда в С.-Петербурге) на заседаниях «Цеха поэтов» либо в кабаре «Бродячая собака» (возможно, 19.12.1912 на докладе Городецкого «Символизм и акмеизм»). Присутствовал К. и на заседании Всерос. лит. об-ва 15.2.1913, где выступал О. М., наряду с др. акмеистами. О. А. Лекманов полагает, что нек-рые образы из пре- дисл. Брюсова к сб. «Сосен перезвон» нашли отражение в стих. О. М. «Notre Dame», 1912. Позднее, в 1915-16, К. и О. М. могли встречаться в Деламотском флигеле Академии художеств, где жили братья Л. А. и Н. А. Бруни. Перечисляя завсегдатаев лит.-худож. кружка, собиравшегося в их квартире, мемуаристы, кроме О. М., называют и К. (см.: Пунин. Н. Н. Квартира № 5. Глава из воспоминаний // Панорама искусств. М., 1989. Вып. 12. С. 181; и др.). Однако прямых подтверждений личного знакомства О. М. с К. в 1910-х гг. не обнаружено.
В отношении О. М. к поэзии К. усматривается известная непоследовательность. С одной стороны, О. М. разделял весьма распростран. взгляд на К. как на поэта «из народа», олонецкого сказителя, чье творчество носит «первозданный» характер. В ст. «Письмо о рус. поэзии» (1921) О. М. писал: «Клюев - пришелец с величавого Олонца, где русский быт и русская мужицкая речь покоится в эллинской простоте и важности. Клюев народен потому, что в нем сживается ямбический дух Боротынского с вещим напевом неграмотного олонецкого сказителя».
Тем не менее в ст. «Буря и натиск» (1923) О. М. отзывался о «фольклоризме» К. скорее в критич. духе. Называя «народными» поэтами В. В. и В. Хлебникова, О. М. подчеркивал, что их творчество противостоит «подслащенному фольклору», к-рый еще «продолжает существовать в поэзии Есенина и отчасти Клюева».
Борисов вспоминал об одной из «пятниц» в квартире Н. В. Баршева летом 1924, где среди прочих гостей были О. М. и К.; оба читали свои стихи.
Осенью 1930 и в 1931 К., наезжая в Москву, неоднократно навещал С. А. Клычкова Доме Герцена на Тверском бул. «Рюрик Ив- нев, Николай Клюев - одно время ежедневные гости», - отмечено в записях Горбачевой 13.4.1931, познакомившейся тогда с О. М. (НМ. 1989. № 9. С. 209-210). Вероятно, именно весной 1931 состоялась длительная (4-часовая) встреча К. с О. М. у Клычковых, подробно описанная в воспоминаниях поэта С. И. Липкина (рассказывается о знакомстве поэтов разных поколений: Клычков представлял П. Н. а О. М. - Липкина). Память мемуариста сохранила колоритные детали той встречи, говорящие, в частности, о близком знакомстве К. с О. М.: «К. привстал, крепко обнял М., они троекратно поцеловались...» (Л и п к и н С. Квадрига: Повесть. Мемуары. М., 1997. С. 334).
Об отношении К. к О. М. свидетельствует приведенная мемуаристом деталь: комментируя сомнит. реплику Клычкова, к-рую можно было истолковать как антиеврейскую, К. произнес: «Проснись, Сергунька, рядом с тобой - Мон- дельштам (именно так, через о)» (Там же. С. 335). По сообщению Липкина, К. в тот вечер читал «Погорельщину» (1928; впервые опубл. в 1954; в СССР - в 1987). Липкин сказал: «О. М. отозвался восторженно» (запись беседы от 10.1.1985; о реакции О. М. на «Погорельщину» не сообщается). О. М., безусловно, продолжал ценить талант К.: «Относился к Клюеву почтительно» (из беседы от 10.1.1985). Перечисляя поэтов, к-рых О. М. в его присутствии «хвалил всегда», Липкин называл и К. (Липкин С. Квадрига. С. 394). Ахматова вспоминала, что О. М. читал ей на память отрывки из стих. К. «Клеветникам искусства» (у Ахматовой «Хулители искусства»), 1932 (Ахматова. Листки из дневника, С. 135), в к-ром содержатся строки, посвященные ей («Ахматова - жасминный куст...» и т. д.).
Говоря о клюевских мотивах, реминисценциях и «подтекстах» в поэзии О. М. О. Ронен усматривает, в частности, отзвук поэм «Деревня» (1927) и «Погорельщина» (1928) в стих. О. М. «о шестипалой неправде» («Я с дымящей лучиной вхожу...», 4.4.1931). Ряд параллелей между поздними стихами О. М. («Если б меня наши враги взяли...», 1937) и поэзией К. выявлен также в заметке О. Лекманова «О двух “гражданских” стихотворениях О. Мандельштама».
В мае-июне 1931 К. навещал О. М. и Н. М. в Старосадском пер., позднее - в Доме Герцена. Общение К. с О. М. стало регулярным после окончат. переезда К. в Москву (1932). Э. Г. сообщает, что О. М. навещал К. в его квартире в Гранатном пер., д. 12 (дом не сохр.) вместе с Л. Н. Гумилевым: «Вернулись домой оживленные и возбужденные: только что заходили к Клюеву О. М. цитировал его стихи и показывал, как гордо К. читал их». Положение К. и О. М. в ту пору было во многом сходно: оба оказались вне офиц. литературы, стали объектами яростных нападок в печати.
2.2.1934 К. арестован в своей моск. квартире. Его дело вел следователь Н. Х. тот же, что позднее вел дело О. М. Признав на допросе 15.2.1934, что он читал «Погорельщину» у Клычкова и др. своих знакомых, К., однако, не назвал среди них О. М. (Огонек. 1989. № 43. С. 10).
слышал, что будто он в Воронеже?» (НМ. 1988. № 8. С. 187). О. М. знал о пребывании К. в Томске (Ахматова, навестившая О. М. в Воронеже в феврале 1936, наверняка сообщила ему обстоятельства ссылки К., поскольку постоянно виделась в то время с Клычковыми). В июне 1937 К. вторично арестован, заключен в Томскую тюрьму, расстрелян по постановлению «тройки».
Лит.: Борисов Л. За круглым столом прошлого. Л., 1971; Азадовский К. М. Клюев и «Цех поэтов» // ВЛ. 1987. № 4. С. 269-278; Он же. «Меня назвал “Китежанкой”»: А. Ахматова и Н. Клюев // ЛО. 1989. № 5. С. 66-71; Ахматова. Листки из дневника; Герштейн; Лекманов. 2000; Никё М. О. Мандельштам и Н. Клюев. Томск, 2005.
К. М. Азадовский.