Замятин Евгений Иванович
ЗАМЯТИН Евгений Иванович (20.1.1884, г. Лебедянь Тамбовской губ. - 10.3.1937, Париж, Франция), прозаик. В окт. 1920 - февр. 1921 часто встречался с О. М. в петрогр. Доме искусств, где З. читал лекции о технике худож. прозы и психологии творчества. Согласно не слишком достоверным мемуарам И. В. Одоевцевой, О. М. посетил по крайней мере одну из этих лекций: «Замятин встает и под аплодисменты - Мандельштам аплодирует особенно громко - <...> уходит, послав отдельную улыбку и поклон Мандельштаму» (см.: Мандельштам и его время. С. 149). Тем не менее в заметке «Литературная Москва: Рождение фабулы» (1922) О. М. высказался о З. пренебрежительно и с иронией: «...Тысячу раз я брошу беллетристику с психологией Андреева, Горького, Шмелева, Сергеева-Ценского, Замятина ради великолепного Брет-Гарта» (2. С. 261). Сомнительного свойства комплименты, к-рые О. М. расточал З. в своей заметке далее, не слишком корректируют смысл приведенного высказывания: «“Премного разных трав и вер” у <...> Замятина <...>. Милый анекдот, первое свободное и радостное порхание фабулы, освобождение духа из мрачного траурного куколя психологии <...> Все различия се- рапионовцев - Пильняка, Замятина, Пришвина, Козырева и Никитина следует простить за объединяющий их общий фольклорный признак, залог жизненности. Все они, как подлинные дети фольклора, сбиваются на анекдот» (Там же. С. 263, 264; З. был не участником, но наставником группы «Серапионовы братья»). Тайная ирония, по-видимому, сквозила в репликах О. М. в его разговоре с З., состоявшемся весной 1925 (общее содержание разговора не представляется возможным реконструировать). П. Н. Лукницкий в своем дневнике записал: «...Я читал из своего литературного дневника выдержки, касающиеся разговора О. Э. с Е. И. Замятиным у ворот “Всемирной литературы”, а О. Э. громко смеялся, причем весь вид его вполне совпадал с видом птенца, высунувшего из гнезда голову и до глубины своей души счастливого <...>. Когда АА <А. А. Ахматова> усомнилась, был ли действительно в этом разговоре такой - тайный - смысл, О. Э. подтвердил, что был в самом деле, и именно такой» (Мандельштам в архиве П. Н. Лукницкого // Слово и судьба. С. 117, 118). В дневнике Лукницкого описывается также локальный конфликт О. М. с З., предшествовавший вечеру памяти Ф. Сологуба, состоявшемуся в Ленингр. отд. Всерос. СП 5.3.1928 (З. был организатором этого вечера). После того как З. передал О. М. список стихов Сологуба, к-рые О. М. должен был, по замыслу З., читать на вечере, О. М. «обиделся и воспылал возмущением - на то, что поэту, ему, Осипу Мандельштаму - писатель Замятин посмел выбирать, назначать стихи» (Там же. С. 131). Конфликт был вскоре улажен, свидетельством чего может служить вполне дружеское письмо О. М. к З., отправленное 2.3.1928 и содержавшее предложения по устройству вечера (см.: 4. С. 97).
По гипотезе В. В. Мусатова, заявление З. о выходе из организации советских писателей, поданное после травли, развязанной «Литературной газетой» письмо советским писателям» (1930) О. М.: 4. С. 125-31].
О. А. Лекманов.