Заболоцкий Николай Алексеевич
ЗАБОЛОЦКИЙ Николай Алексеевич (24.4.1903, Казань - 14.10.1958, Москва), поэт, переводчик. Осенью 1928 выступил, наряду с Д. И. Хармсом, А. И. Введенским, К. К. Вагиновым, И. В. Бахтеревым, в качестве одного из организаторов лит. группы ОБЭРИУ (Объединение реального иск-ва), от участия в к-рой отошел к нач. 1929. 19.3.1938 по сфабриков. обвинению в «троцкистской» деятельности арестован органами НКВД и приговорен к 5 годам испра- вит.-трудовых лагерей (ст. 58-10 и 58-11), однако из-за начавшейся Великой Отеч. войны 1941-45 освобожден лишь через 8 лет, в янв. 1946. Вернулся к лит. деятельности и поселился в Москве.
В 1920-х гг. восторженно относился к поэзии и эстетич. позиции О. М., о чем свидетельствуют два упоминания в письмах из Петрограда в Уржум, адресованных другу и земляку М. И. Касьянову: «Здесь Мандельштам пишет замечательные стихи. Послушай-ка <...>» (11.11.1921; далее приводится стих. «Возьми на радость из моих ладоней...»; Заболоцкий Н. А. Собр. соч. Т. 3. С. 301). «Но чувствую непреодолимое влечение к поэзии Мандельштама (“Камень”) и пр. Так хочется принять на веру его слова: “Есть ценностей незыблемая скала...”, “И думал я: витийствовать не надо...” И я не витийствую» (7.11.1921; Там же. С. 303). Согласно восп. И. М. Синельникова, З. «с великим торжеством» показывал ему сборник стихотворений О. М., к-рого ставил в один ряд с Ф. И. Тютчевым и Е. А. Баратынским («Это большие поэты, но у них короткое дыхание») (Восп. о Заболоцком. С. 112). Полемика с символизмом у молодого З. разворачивалась в направлении «левого искусства», фу- туристич. и постфутуристич. «антиэстетизма» и «аналитизма» (В. В. Хлебников, П. Н. Филонов и его школа); из поэтов акмеистского круга ему ближе В. И. Нарбут и М. А. Зенкевич, нежели О. М. и А. А. Ахматова, к к-рой З. относился резко отрицательно. В 1933 З. отвергал уже и О. М.: «Это бормотание, утверждал он, в искусстве надо говорить определенные вещи» (Гинзбург. С. 137).
О.М. не принял поэтику первого сб. стих. З. «Столбцы» (1929). По свидетельству, относящемуся к событиям 1931, О. М. «неожиданно стал нападать на “Столбцы” Заболоцкого» (Липкин. С. 377). «17.IV. [1935]: “О Заболоцком молчит, а потом мрачно ругается”» (Мандельштам в письмах Рудакова. С. 42) Поэзия З. 1930-х гг. привлекала внимание О. М. («Говорили о Заболоцком, Ходасевиче и Цветаевой, он (и я) очень хочет их перечесть» [Там же. С. 135]), но была ему чужда получившей впоследствии развитие тенденцией к дидактизму. 27.6.1935 О. М. услышал «Осенние приметы» З. (Известия. 1934. 18 нояб.; в позднейших изд. - «Осень») в исполнении С. Б. Рудакова: «Он и Н. охали и оживлялись. В конце. он стал многословно ругать. <...> Обращение к читателю, как к идиоту, поучение (“и мы должны понять”) - тоже, Тютчев нашелся. Многословие. Подробности. <.> Тоже, Гете нашелся. Это капитан Лебядкин, а не стихи. В хвост и в гриву использован формалистический прозаический прием отстранения (я поправил: остранения). Все на нездоровой основе» (Там же. С. 70). См. также в мемуарах Н. К. Чуковского о неприятии О. М. «Второй книги» З.: «Мандельштам, со свойственной ему прямотой, сказал, что ему не нравятся ни прежние стихи Заболоцкого, ни новые» (Чуковский. С. 170). В ст. С. Розенталя «Тени старого Петербурга» (Правда. 1933. 30 авг. С. 4.), направл. против «Путешествия в Армению» и названной О. М. «жел- топрессной» (см. Н. Я. Мандельштам. Т. 2. С. 425), имя З. венчает список «остатков старых классов и литературных школ»: «В. Шкловский, О. Мандельштам, Вагинов, Заболоцкий». Рудаков был склонен полагать, что неприятие З. связано с внеэстетич. причинами: «1.III.[1936] - .жаль, что нового Заболоцкого не знаю еще наизусть. Его Осипу Эмильевичу не показывал, так как биографические психо- ванья так глубоки, что переключиться он не в силах. Жалко комкать Заболоцкого» (Мандельштам в письмах Рудакова. С. 154). Возможно, имеются в виду обстоятельства работы над переложением кн. Дж. Свифта: 26 сент. - «.Хотя финансы налаживаются, он взялся делать передачу Гулливера у великанов (образы лилипутов сделаны Н. Заболоцким!). <.> Ругается злобными словами: мерзость, пошлость, отвращение и все такое.» (Там же. С. 87). В 1937 «Гулливер у великанов» вышел в обработке З. (Москва, Ленинград). Резко отрицат. было отношение О. М. к попыткам социальной мимикрии З. в 1930-х гг.: 4.4.1936 на речь З. о «Статьи “Правды” открывают нам глаза» (Литературный Ленинград. 1936. 1 апр.) «последовала рецензия: “Врет. Написал памфлет на сухотку мозга, а объясняет как... Это вроде Зощенки (так в источнике. - Ред.), который пишет памфлеты невероятной силы, а выдает их за душеспасительное чтение”». (Мандельштам в письмах Рудакова. С. 117). Тем не менее есть все основания для сопоставления стих. З. «Горийская симфония» (1936) и стих. О. М. «Когда б я уголь взял для высшей похвалы.» (1937) об И. В. Сталине. Назв. включавшего 17 стихотворений сб. З. «Вторая книга» (1937) отсылает к одноим. сборнику О. М. (М., 1923); оба поэта переводили груз. классиков, в частности Важа Пша- вела (см.: Цы булевский А. С. Русские переводы поэм Важа Пшавела: Проблематика, практика, перспективы. Тбилиси, 1974; Он же. Высокие уроки: Поэмы Важа Пшавела в переводах русских поэтов. Тбилиси, 1980). В лит-ре о З. распространены параллели между натурфилос. лирикой З. и стих. О. М. «Ламарк» (см.: Ростовцева И. И. Н. Заболоцкий: Литературный портрет. М., 1978. С. 171— 172; Goldstein D. N. Zabolotskij: Play for Mortal Stakes. Cambridge University Press, 1993. P. 284). О. М. (наряду с Б. Л. Пастернаком) / Превратить в щебетанье щегла?», находящие соответствие в «щеглиных стихах» О. М. из «Воронежских тетрадей» (1937). Это может свидетельствовать как о кризисе, наступившем в отношении З. к поэзии и личности О. М. после лет, проведенных в лагерях (см.: Шром. С. 120-22), так и об усложнении стратегии поэта, пародирующего расхожие «истины» и газетные штампы в расчете на то, что идеологич. инстанции примут пародию за «чистую монету» и прямую артикуляцию социальных и эстетич. установок автора. Согласно восп. Б. А. Слуцкого, даже в конце жизни З. «чтил Мандельштама и с доброй улыбкой рассказывал, как тот разделывал под орех его стихи» (Слуцкий Б. А. О друзьях и о себе // ВЛ. 1989. № 10. С. 205).
Николай Алексеевич Заболоцкий
Соч.: Собр. соч.: В 3 т. / сост. Е. В. Заболоцкая, Н. Н. Заболоцкий. М., 1983-84; Вешних дней лаборатория: Стихотворения (1926-37 гг.) / сост., вступ. ст., и примеч. Н. Н. Заболоцкого. М., 1987.
Источники: Воспоминания о Заболоцком. Изд. 2-е, доп. / сост. Е. В. Заболоцкая, А. В. Македонов и Н. Н. Заболоцкий. М., 1984; Чуковский Н. К. Литературные воспоминания. М., 1989; Липкин С. И. «Угль, пылающий огнем...» // Липкин С. И. Квадрига: Повесть, мемуары. М., 1997.
Лит.: 6. 155-57; Шром Н. И. «...Возможно ли русское слово превратить в щебетанье щегла»: (К проблеме адресата стихотворения Н. А. Заболоцкого «Читая стихи») // Philologia: Рижский филологический сб. Вып. 1: Русская литература в историко-культурном контексте. Рига, 1994; Заболоцкий Н. Н. Жизнь Н. А. Заболоцкого. М., 1998; Кобринский А. А. Поэтика ОБЭРИУ в контексте русского литкратурного авангарда: В 2 ч. М., 2000 (по именному ук.); Muchnic H. Three Inner Emigres: A. Akmatova, O. Mandelshtam, N. Zabolotsky // Russian Review. Vol. 26. 1967. № 1.