Америка
АМЕРИКА, часть света, объединяющая два материка - Южную А. и Северную А. со всеми прилегающими островами. Др. название А. как части света - Новый Свет. Вместе с тем А. и американцами нередко обозначается лишь одно из 36 государств А. как части света, а именно США и его граждане. Именно так воспринимал А. и О. М. И хотя он лично за пределами Старого Света не бывал, но ясное и вполне живое представление об А. у него было, как и интерес к ней. На страницах его произведений А. встречается десятки раз, но отношение О. М. к А. поначалу было отчетливо ироническим и снисходительным (стих. и статьи 1913 «Американка», «Американ бар», рецензия на Д. Лондона и др.). Это было обусловлено тем органическим европоцентризмом и европеизмом О. М., упрощенно задающим противопоставление «культурной Европы» «цивилизованной Америке». Американские романы или фильмы, да и сами живые американцы где-нибудь в Лувре или на Елисейских полях и вправду давали сколько угодно поводов для подобной иронии. Интересно, что представления О. М. о самой А. не всегда поверхностны: так, строчка «а красных небоскребов трубы» выдает точные его представления о никогда не виданном им Манхэттене начала века. А. всплывает и в ст. «Государство и ритм» (1918), но особенно многозначит. является высказывание из программной ст. «О природе слова» (1920), когда О. М. был близок к тому, чтобы отказать в культурности и самой Европе: «Европа без филологии - даже не Америка; это - цивилизованная Сахара, проклятая Богом, мерзость запустения. По-прежнему будут стоять европейские Кремли и Акрополи, готические города, соборы, похожие на леса, и куполообразные сферические храмы, но люди будут смотреть на них, не понимая их, и даже скорее всего станут пугаться их, не понимая, какая сила их возвела и какая кровь течет в жилах окружающей их мощной архитектуры. / Да что говорить! Америка лучше этой, пока что умопостигаемой, Европы. Америка, истратив свой филологический запас, свезенный из Европы, как бы ошалела и призадумалась - и вдруг завела свою собственную филологию, откуда-то выкопала Уитмэна, и он, как новый Адам, стал давать имена вещам, дал образец первобытной, номенклатурной поэзии, под стать самому Гомеру. / Россия - не Америка, к нам нет филологического ввозу: не прорастет у нас диковинный поэт вроде Эдгара Поэ, как дерево от пальмовой косточки, переплывшей океан с пароходом. Разве что Бальмонт, самый нерусский из поэтов, чужестранный переводчик эоловой арфы, каких никогда не бывает на Западе: переводчик по призванию, по рождению, в оригинальнейших своих произведениях».
Уловив в 1920-е гг. глубинную общность моложавой А. и молодой - и как бы отвернувшейся от Европы - Советской России, О. М. постепенно отошел от своего предвоен. взгляда на Д. Лондона и на А. И о переводном Майне Риде в ст. «О переводах» (1928) он пишет уже совсем не так, как о переводном Лондоне в 1913: «Теперь о “Молодой Гвардии”. У нее монополия на юношество. Она ее очень своеобразно понимает: молодежь-де слопает все <...> Нам нужен свой приключенческий роман для юношества с этнографической и прочей начинкой. В настоящее время Майн-Рид имеет только ретроспективное значение. Это - здоровая романтика. Живучесть Майн-Рида объясняется тем, что он учел великую жадность молодежи к познанию географического пространственного мира. Он - блестящий педагог, сочетавший в своих образовательных путешествиях научные сведения своего времени с бесхитростной фабулой. За создание “советского Майн-Рида”!» Над «советским Майн- Ридом» О. М., кстати, немало поработал, отредактировав переводы неск. томов его собр. соч. Немногим раньше, в 1926, состоялась встреча О. М. и с «другой» А.- с Америкой еврейской иммиграции. В изд-ве «Прибой» ему дали на рецензию книгу амер. писательницы Розы Коген (наст. фам. Гэллап) «Американская ночь». Знакомиться с романом ему помогала, очевидно, жена, прекрасно знавшая англ. язык. «Книга “Роза Коген” - любопытнейший памятник массовой еврейской эмиграции в Америку и, безусловно, один из основных документов по этому вопросу. По форме это увлекательная повесть, по содержанию - глубокий и непреднамеренный социальный памфлет. <...> Вообще книга “Роза Коген” необычайно богата материалом по американскому лицемерию: на бельевой фабрике работницам по случаю возвращения хозяина из Европы раздают в конвертиках золотые безделушки, стоимость которых вычитается из заработной платы, и т. д. Книгу, с некоторыми сокращениями, можно рекомендовать массовому читателю: она органически вводит в быт современной Америки, заинтересовывая в то же время личностью самой рассказчицы». И уже в самом конце жизни еще две встречи с А., причем не с диковатой «американкой в двадцать лет», а с совершенно др. А. и др. американцами. Первая встреча произошла в Воронеже, когда поэт замер под уличным радиорепродуктором, из к-рого лились негритянские спиричуэлсы и завораживающий тембр «певицы с низким голосом» - Мариам Андерсон. Из этого уличного «концерта» родились дивные стихи: «Не ограничена еще моя пора: / И я сопровождал восторг вселенский, / Как вполголосная органная игра / Сопровождает голос женский» («Я в львиный ров и в крепость погружен.», 12.02.1937). Вторая «американская» встреча этой же поры - с Чарли Чаплиным: «А теперь в Париже, в Шартре, в Арле / Государит добрый Чаплин Чарли - / В океанском котелке с растерянною точностью / На шарнирах он куражится с цветочницей...» («Я молю, как жалости и милости, Франция, твоей земли и жимолости.»). В Воронеже О. М. уже больше «не задирал» А. и не настаивал на исчерпавшем себя противопоставлении культуры и цивилизации, а стало быть - и Европы c А.
Но и А. никогда не «сердилась» на О. М. Исторически сложилось так, что в процессе мирового освоения и изучения творчества О. М. совершенно исключит. роль принадлежит США. Именно здесь был издан первый посмертный однотомник поэта (1955, Нью-Йорк, изд-во им. Чехова) и первое многотомное собрание сочинений (1964-71, Вашингтон, изд-во «Междунар. лит. содружество»). Эти издания стали своего рода «гарантом» того, что великая поэзия, с риском для жизни сохраненная его вдовой, друзьями и читателями, не погибнет. На основе собрания сочинений в 1974 в США, в Корнелльском ун-те (Итака) был издан первый конкорданс к произведениям О. М. Именно в США сложились целые исследоват. школы и направления, в значит. степени ориентированные на изучение творчества О. М. (см. Интертекстуальность). Наконец, судьбе было угодно, чтобы именно в США попал на вечное хранение и осн. массив документов о жизни и творчестве О. М. - его домашний архив, в 1976 подаренный Н. М. Принстонскому университету. В США состоялось несколько крупных конференций, посвященных О. М. Первая из них в связи со 100-летием со дня рождения поэта прошла в ноябре 1991 в Нью-Йорке, в Хантер-колледже (устроитель А. Д. Глезер, среди участников - И. А. Бродский, участников - К. Браун, М. Л. Гаспаров, Ю. Л. Фрейдин, Н. А. Богомолов, Нерлер, О. А. Лекманов и др.). Наконец, серия круглых столов, докладов и презентаций, посвященных 125-летию со дня рождения О. М., состоялась 18-20.12.2016 в рамках ежегодной Конвенции Амер. ассоциации славистических, вост.-европейских и евразийских исследований (устроитель Э. Рейнольдс).
Лит.:
П. М. Нерлер.