Альтман Натан Исаевич
АЛЬТМАН Натан Исаевич (10.12.1889, Винница - 12.12.1970, Ленинград), живописец, график, книжный график, скульптор, театральный художник. Обучался в Одесском худож. уч-ще (1902-07) и в Париже (1910-11), в кон. 1912 переехал в Петербург. В 1913 дебютировал как участник объединения «Мир искусства», в 1910-20-х гг. принимал активное участие в худож. жизни России, получив высокую оценку современников, придерживавшихся самых разных живописных направлений. Широко известным стал выполненный А. живописный портрет А. А. Ахматовой (1914-15, Гос. Русский музей), ею самой, как и нек-рыми современниками, воспринимавшийся крайне негативно. С сер. 1920-х гг. А. сотрудничал с Гос. еврейским театром.
Натан Исаевич Альтман
Прямые свидетельства общения О. М. и А. отсутствуют, однако они вместе запечатлены на коллективной фотографии, сделанной после состоявшегося 10.12.1913 в артистическом кабаре «Бродячая собака» диспута, последовавшего за лекцией Н. И. Кульбина о футуризме. С большой долей вероятности можно предположить, что оба присутствовали на проходившем там же во второй пол. марта 1914 вечере франц. поэта П. Фора: А. запечатлен на коллективной фотографии участников встречи, а О. М. именно в этот период регулярно посещал кабаре. В 1913-16 О. М. был тесно связан с лит.-худож. кружком, участником к-рого среди прочих был и А. и собрания к-рого проходили у братьев Л. А. Бруни и Н. А. Бруни в т. н. квартире № 5 в Академии художеств (где О. М. часто выступал на «четвергах» с чтением своих стихов) и по «средам» - в редакции «Нового журнала для всех». В 1914-15(?) О. М. бывал в мастерской А., когда тот писал портрет Ахматовой. 4.12.1920, возможно, оба были слушателями на поэтич. вечере В. В. Маяковского, состоявшемся в «Доме искусств» К. И. Чуковский записал в дневнике: «У нас (у членов Дома Искусств) было заседание - скучное, я сбежал, - а потом началась Ходынка: перла публика на Маяковского. <...> Дм. Цензор, Замятин, Зин. Венгерова, Серафима Павловна Ремизова, Гумилев, Жоржик Иванов <...> Альтман <...> Пунин, Мандельштам, художник Лебедев и проч., и проч., и проч.».
образом было соединено в заметке Л. Бруни - искушенного в поэзии и живописи современника, сопоставившего мандельшт. стремление к худож. «латинизации» с абстракционистской тенденцией А.: «Как в поэзии Мандельштам сделал из русского языка латынь <. > потому, что еврейская кровь требует такой чеканки <. > такое же желание вылить свое живописное чувство в абстрактные, т. е. органические формы есть и у Альтмана». Опосредованная, но эмоционально ярко окрашенная мандельшт. оценка творчества А. содержится в очерке <«Михоэльс»>(1926), однако она относится к театральным работам художника. О. М. упоминает «впечатление от Государственного] еврейского театра», выступление к-рого «видел незадолго в первый раз»; отличительной чертой театра О. М., вероятно, считал его реалистическую жизнеподобность, и, возможно, одним из гл. факторов этого стали работы А.: «На киевской улице я готов был подойти к <...> почтенному бородачу и спросить его: “Не Альтман ли делал вам костюм?”. Я спросил бы так без всякой насмешки, очень искренне: у меня перепутались планы.» А. посвящено шуточное мандельшт. восьмистишие «Это есть художник Альтман.»; по мнению комментаторов, датировка текста разнится: или 1910-е гг. (по версии А. Г. Меца), или 1920-е гг. (по версии П. М. Нер- лера и А. Т. Никитаева). Смысловой строй стихотворения соответствует традиции построения такого типа текстов на введении абсурдного начала: в нем пародируется «подчеркнуто сниженная русская калька немецкой фразы», а представитель «левого искусства» А. именуется «художником старой школы».
С. Г. Шиндин.