Гладков Александр Константинович
ГЛАДКОВ Александр Константинович (30.3.1912, г. Муром Владимирской губ. - 11.4.1976, Москва), драматург, сценарист, эссеист, мемуарист, автор воспоминаний о B. Э. Мейерхольде, В. В. Маяковском, Б. Л. Пастернаке и др. деятелях рус. культуры 1930-60-х гг., в т. ч. незавершенных воспоминаний об О. М., составивших кн. «Поздние вечера» (1980). Небольшой очерк Г. об О. М. отличается от др. его мемуарных текстов тем, что в самом начале сообщается: эти заметки не принадлежат к мемуарному жанру, поскольку их автор не был лично знаком с О. М. и никогда не общался с поэтом. «Я видел Мандельштама несколько раз в жизни, однажды слушал, как он читает стихи и ни разу с ним не разговаривал», - вспоминал Г. По приглашению театр. критика И. И. Юзовского, случайно встреченного на улице, он присутствовал 11.11.1932 на чтении О. М. в ред. «Литературной газеты». Характеризуя внеш. облик О. М. и манеру его поведения посредством ряда парадоксальных определений («Мандельштам одновременно величественен и забавен, горделив и уязвим, невозмутим и нервен, спокоен и беззащитен - настоящий поэт»), Г. далее пытается «вывести» «генеалогию» лирики О. М. и в этом контексте обращается к творчеству А. И. Герцена и К. Н. Батюшкова. Имя О. М. встречается также в очерке Г. «О прозе Катаева», вошедшем в «Поздние вечера» и в его кн. «Встречи с Пастернаком» (осн. часть текста была написана в кон. 1960-х гг.). В 1930-х гг. Г. писал театр. рецензии в моск. газеты, работал зав. лит. частью в студии Н. П. Хмелева и заведовал Науч.-иссл. лабораторией в Гос. театре им. Мейерхольда. В эти годы в дневнике Г. - лишь три упоминания имени О. М.: «Рассказывают, что закончился срок ссылки и у Мандельштама» (запись от 28.4.1937); «Где-то в провинции снова арестован сосланный Мандельштам» (11.6.1938); «Вечером у меня Иван Пулькин. <.> Он слышал, что Мандельштам не умер, как об этом говорили, а жив» (запись от 15.12.1939). В 1948 Г. арестован «за антисов. деятельность» и провел в лагерях 6 лет. Там он руководил лагерным театром, в к-ром силами заключенных была поставлена его пьеса «Давным-давно» («Питомцы славы», в киноверсии «Гусарская баллада»). Осенью 1960, живя в Тарусе, Г. познакомился с Н. М. С этого момента общение с ней и через нее с творчеством О. М. поглощало почти все свободное время Г. 29.9.1960 он записал: «Все свободное время - Мандельштам. Он значителен и огромен. Большую часть я знал раньше, но теперь, в том реальном бытовом и историческом контексте, который представляют из себя воспоминания Ахматовой и Н. Я., все еще вырастает. <.> Почему-то мне интересны эти рассказы о погибшем поэте, как давно уже ничего не было так интересно. В его судьбе фокус времени и др. параллельных судеб». Об Н. М. Г. записал: «Н. Я. редкая умница и тонкий человек с широким историческим кругозором. Для того, чтобы перестать ей волноваться и продолжать жить всем этим, вероятно, нужно все записать, и тогда это, уйдя из души на бумагу, перестанет ее тревожить и бередить».
Попытки Г. в сентябре 1964 опубликовать полученный им в подарок от Н. М. «Разговор о Данте» в «Новом мире» успеха не имели. Дальнейшее общение с Н. М. продолжалось в Москве, также через общих знакомых (в частности, В. Т. Шаламова). С нач. 1970-х гг. отношения Г. и Н. М. становились все прохладнее и вскоре совсем прекратились. Как атеист, Г. скептически относился к православию Н. М. и к ее кругу общения. Ср. в дневниковой записи от 29.3.1973: «По моей просьбе, мне выписали из “Второй книги” Н. Я. Мандельштам два места, где я упоминаюсь. Ничего порочащего меня в них нет, хотя несколько удивляет тон. <.> Во втором отрывке маразматическая путаница. Во “Встречах с Пастернаком” я писал, что первый арест Мандельштама не произвел большого впечатления в обстановке очередной литературной весны, и у нас с Н. Я. шла речь о том, чтобы уточнить это и написать подробнее, что я обещал ей в моем незаконченном эссе о Мандельштаме. А его второй арест прошел малозамеченным (как и известие о его гибели - впрочем, о ней долго никто не знал), потому что в разгаре террора такие вещи уже никого не удивляли: привыкли ко всему. А Н. Я. перепутала одно с другим. Как я мог точно знать о гибели Мандельштама, когда я и о судьбе Мейерхольда, которая меня близко касалась, ничего не знал до 1955 года?».
Бродского, книжные, театр. и кинематогра- фич. новинки. Ответные письма Г. не сохранились.
Соч.: Поздние вечера. М., 1996; «Я не признаю историю без подробностей...» (Из дневниковых записей 1945-1973) / публ. С. Шумихина // In memoriam: Ист. сб. памяти А. И. Добкина. СПб.; Париж, 2000; Встречи с Пастернаком. М., 2002. Архивы: РГАЛИ. Ф. 2590.
Лит.: